– Мне пох*й, что ты собираешься ему сказать. Мне пох*й, что ты там себе думаешь и какая ты храбрая. Мы приняли тебя в семью, когда тебе нужна была помощь, дали все, что могли. А ты смотрела в глаза каждому из нас, держа топор за пазухой. Ты, чертова Вершинина, и с этого дня держись подальше от нашего ресторана, клуба и от моего брата. И если ты еще раз сюда придешь, тебе не поздоровиться, ты все поняла? – она наступает на меня, в глаза мои смотрит, не скрывая ненависть.
Больно. Но я это заслужила. Признаю.
– Передай ему… – голос сорван, и мне приходится прилагать титанические усилия, чтобы не разрыдаться.
Она не дает мне договорить.
– Ключи дала.
Протягивает руку.
– Что?
– Ключи от его квартиры, быстро.
К глазам подступают слезы. Но я послушно киваю. Открыв сумочку, возвращаю ей ключи
– Марика, пожалуйста, передай, что я…
– Марика! – раздается громкий голос Илая. Мы обе оборачиваемся и видим мужчину, замершего в дверях.
Его холодные равнодушные глаза смотрят будто сквозь меня.
– Идем, пока не замерзла. Помощь нужна.
Она вздергивает бровью, в последний раз одаривая меня брезгливым взглядом и, развернувшись, уходит в ресторан.
А я стою как дура и пялюсь в закрытые двери некогда родного мне здания. Слышу, как звонит мой телефон. Снова и снова. Я достаю его из сумки, пытаясь запихать обратно ком и нахлынувшие слезы.
Рома.
– Я в доме, а тебя нет! Куда ты смылась, сука ты наглая?! Почему мне звонит Юля и плачет?! Кто тебе дал право решать, кому жить, а кому нет в доме МОЕГО БРАТА?!
– Пошел ты… – цежу сквозь зубы, чувствуя, как по щекам текут реки.
– Я даю тебе полчаса. Если через это время тебя не будет дома, я найду тебя, Ия, и шкуру с тебя спущу!
Три месяца спустя
Затянулся сигаретой, с наслаждением выдыхая горький дым. Никогда не курил, а здесь пристрастился. Нужно бросать это дерьмо. А еще лучше накатить.
Услышал скрип распашных ворот. Не оборачивался, знал, кто за спиной.
– Твою мать, наконец-то из подземелья выбрались! – раздается громкий голос Огинского.
Не смотрю на него, чувствую рядом. Протягиваю пачку. Дема морщится.
– Ты завязывай с этим дерьмом, брат. С сегодняшнего дня начинаем тренить, – в подтверждение слов делает бой с тенью.
Радуется как ребенок. На лице улыбка до ушей, в глазах пожарище. Бл*, когда-то и я таким был. А сейчас стою, оглядываюсь назад и ничего не чувствую. Вроде получил то, что хотел. Дело закрыто и к нам нет претензий. А в душе кошки скребут и тревожно. Исай теперь зубами вцепится, хер отстанет, пока не получит свое.