.
Причем это стремление к наживе развивалось не за счет инициативы низов, что можно было бы ожидать, поскольку именно непросвещенные низы так падки на соблазны мирской материальной жизни. Эта «золотая лихорадка Душ» внедрялась сверху государями, чиновниками, духовенством, поскольку основывалась на тех духовных принципах, которые составляли сущность нового государственного капиталистического уклада жизни. Ж. Б. Альберти указывает на «жадность к деньгам среди духовенства как на совершенно общее явление его времени. Он говорит в одном месте о папе Иоанне XXII: «У него были недостатки, и в особенности тот, который, как известно, встречается почти у всех священников: он был в высшей степени жаден к деньгам, так что в его близости все было продажно»55.
Таким образом, легализация лихоимства была вопросом времени. Оно хорошо коррелирует не только с ценностями набирающего силы капитализма, но и с характером отношений людей в этом обществе: «Если ты выгоден для него, он употребит тебя, если обеднеешь, он оставит тебя. Если ты достаточен, он истощит тебя, а сам не соболезнует… Своими угощениями он будет пристыживать тебя, доколе два или три раза не ограбит тебя, не насмеется над тобою, наконец»56.
«Какое общение у волка с ягненком?… Какой мир у гиены с собакой? И какой мир у богатого с бедным? Ловля у льва – дикие ослы в пустыне. Так и пастбища богатых – бедные»57.
Однако отмены запрета лихоимства мало, необходимо обосновать его «правильность», а в идеале богоугодность для народных масс. «Хозяйственная этика… писателей-монахов специфической рационально-аскетической направленности… стремится оправдать прибыль купца в торговом предприятии как вознаграждение за его «industria» (трудолюбие) и представить ее этически дозволенной»58. Дальнейшая рационализация ростовщичества привела к появлению и развитию целых государственных институтов ростовщиков, которые стали «кровеносной системой» государственной экономики.
Разделение труда. Одним из способов повышения производительности является принцип разделения труда. Естественно разделение труда существовало задолго до появления протестантизма, который использовал этот принцип в своих целях.
Традиционно мыслители рассматривали разделение труда и деление общества по стратам как прямое следствие божественного плана мирового устройства. Для Лютера распределение людей по существующим сословиям и профессиям также было прямой эманацией божественной воли, а пребывание каждого человека на своем месте и его деятельность в рамках, установленных для него Богом, превращались в религиозный долг.