– А как, прости, соотносятся твои роды и я? Я к твоей беременности уж точно не имею никакого отношения!
– Ты знаешь, сколько нужно ребенку?! – вспыхивает «праведным» гневом Ульяна, наглаживая свой живот. – Сколько все это стоит?! Или ты думаешь, что я должна рожать в обычном, государственном роддоме?!
Отпиваю из стакана, специально медленно промакиваю губы салфеткой, отмечая, что Ульяна все же нервничает в ожидании моего ответа.
– Откуда мне знать? – наконец равнодушно пожимаю плечами, всем своим видом показывая, что меня не касаются и не интересуют проблемы моей семейки. – Государственное пособие тебе в помощь, дорогая. Ну, или на худой конец, потрудись вспомнить в каком клубе и перед кем раздвигала ноги, может, отец ребенка что подкинет.
Ульяна открывает и закрывает рот, изображая сердечный приступ и одновременно пытаясь испепелить меня взглядом, полным ярости и негодования.
От расправы любимой сестрицы меня спасает звонок в дверь.
– А, ну, убрали балаган! – мама как по команде повышает голос, и за столом снова воцаряется тишина, даже отчим отрывает свой взгляд от телефона. – Тея, милая, открой, пожалуйста, – мама одаривает меня улыбкой и добрым взглядом.
Внутренне я моментально сжимаюсь и ожидаю подвоха. Потому что мама даже в те моменты, когда я сильно болела в детстве, не была столь ласкова со мной.
– Мы кого-то еще ждем? На наш семейный ужин?
– Понятия не имею, – с той же улыбкой пожимает плечами мать. – Не откроешь – не узнаешь. Иди, Тея, нехорошо человека заставлять ждать.
С каждым шагом ко входной двери чувство тревоги все усиливается, что ладони начинают мелко подрагивать. Интуиция буквально вопит, что ничего хорошего по ту сторону меня не ждет, но я вынуждена открыть, потому что нежданный посетитель продолжает настойчиво трезвонить.
Резко распахиваю дверь и натыкаюсь на незнакомый сальный и оценивающий взгляд темных глаз.
– Добрый вечер, вы, должно быть, Тея?