– За мной заедут. Ты сейчас не нужен, – стараюсь ответить как можно тверже.
– Если вы о парне на красном «ягуаре», то он уже поскандалил у ворот с охраной и уехал. Ваш отец выдал на этот счет распоряжения. Теперь вам можно ездить только со мной.
– Он совсем потерял края? – возмущаюсь я и получаю холодный ответ.
– Это вы сами у него спросите.
– Не думаешь же ты, что я пущу тебя за рычаг управления своей девочки?
– Не думаю. – Он даже не поворачивается. – Но теперь у нас мальчик, и управляю им я.
– Да че за дела такие?! – раздраженно топаю ногой и замираю возле огромного черного монстра. «Крузак», вроде бы. Или что-то такое, я не большой спец по джипам.
– Я так понимаю, это тоже папочка? – интересуюсь, с трудом сдерживая бешенство.
– Солдаты могут за всю жизнь заработать себе… – Он пожимает плечами. – Ни на что. Хоронят нас за счет государства. Поэтому вопрос глуп.
– Ну и зачем такая работа нужна?
– А затем, что кто-то должен сделать так, чтобы ты каталась на дорогих машинах и не переживала, что ночью кто-то может тебя убить. Так повелось, что в моей семье традиционно занимаются этим. А в твоей – зарабатывают деньги. Так сохраняется вселенское равновесие. Садись.
Он говорит спокойно. Боль в его голосе слышится, но связана она не с деньгами. Его тревожит что-то другое. Впрочем, какое мне дело?
– Вот и сдох бы на своей войне, чтобы похоронили за государственный счет, а не портил мне жизнь и нервы из-за папочкиной прихоти.
– Я старался, – совершенно серьезно замечает Марк. – Но что-то пошло не так. Поэтому я здесь, и тебе придется меня терпеть.
Его ответ такой искренний, что мне становится нехорошо. Мало кто серьезно предпочел бы смерть жизни, а он, похоже, сожалеет как раз из-за того, что вынужден жить. В горле комок, а новый телохранитель теперь пугает еще сильнее.
– Я не привыкла терпеть! Я привыкла избавляться от всего, что меня не устраивает!
– Зубки обломаешь, маленькая рыбка-пиранья, – говорит он и открывает передо мной дверь. Я дуюсь, но сажусь в дорогой кожаный салон, пахнущий новым автомобилем. Этот запах ни с чем не спутаешь.
До места проведения похорон я обиженно молчу. Хочется, чтобы мероприятие прошло спокойно. Прощание в маленькой церкви, невысказанные слова, тишина, а не вот эти вечные вопросы: «Ника, а что за мрачный красавчик таскается за тобой, не отходя ни на шаг?», «Ник, что за урод? Отец нанял такого, чтобы он тебя точно не трахнул?» – это Паша. Вот почему он такой грубый?