Вадим, видя, что расположил девушку к себе, продолжал:
– Даже думая о Боге, мы должны знать, что он за нас, а не против нас. Мы не брошенные на произвол судьбы марионетки.
Вадим внимательно посмотрел на Нину:
– А ты веришь в Бога?
Нина пожала плечами.
– Понятно, – улыбнулся Вадим, но это поправимо. Мы не видим воздух, но задыхаемся, когда нам его не хватает. Бог есть и он везде, и во всём. Можешь воспринимать его, как Вселенский Разум, он невидимая субстанция и в каждом из нас частица его. Мы все объедены Вселенской энергией. Наше вчера – это наше сегодня, а наше сегодня – это наше завтра.
– Как это? – удивилась девушка.
Мысли формируют наше сознание, отношение к миру, к жизни и себе. Мысль наша – это энергия, а куда энергия, туда и кровь. Жизнь, в конечном итоге это то, что мы думаем о ней. Думаем плохо – она плохая, думаем хорошо – она хорошая.
Вадим отпустил руки девушки, прошёлся по комнате. Встал напротив, улыбнулся.
– Ты понимаешь это, Нина? – сделал он ударение на слове «ты понимаешь».
Нина внимательно слушала Вадима, но сказать, что понимает его или нет, она не могла. Слишком было необычно для её понимания, слишком далека она была от его рассуждений, его мировоззрения.
– Но ты не отчаивайся, понимание приходит не сразу. Надо взрыхлить землю, удобрить, посеять на рассаду семена, чтобы выросли розы сознания. И потом любоваться ими.
Нине опять стало грустно, что она вообще ничего не понимает и зачем ей всё это. У неё есть дети, есть она. Есть подруга и работа. Есть и братик Артём. Она вдруг вспомнила, что ничего не знает о нём. С тех пор, как он сбежал с детдома, о нём не слуху, ни духу. Где он, что с ним? Ищет ли милиция? Где ты, мой братик?
Губы её слегка задрожали от волнения, да так, что зубы нервно выбивали дрожь о край кружки.
Она потянулась за конфетой и дрожащим голосом сказала:
– Да, мои дети любят карамель «Монпансье» в металлической коробочке, в которой они потом хранят всякую мелочь: пуговки, нитки, бусинки. А ещё вишня в шоколаде, коробка из плотного картона тоже пригодилась им для хранения фотографий,
Нина посмотрела на Вадима. Тот улыбался белозубой улыбкой, счастливого человека. Рубашка на нём была слегка расстегнута, на шее красовался крестик на золотой цепочке, а грудь вздымалась, как кузнечные меха.
– Ты пей чай, Нина, и кушай конфеты, не стесняйся, а я тебе расскажу о себе, чтобы ты понимала, кто я, а потом мы продолжим, если не устала.