Даже не помню, когда я так сочувствовала мужчине.
Стефан. Его зовут Стефан. Конечно, я пригласила его войти. Чайник вскипел быстро.
И знаешь, что дневник? Стефан – нейробиолог, как и я. А значит, что на конференцию мы пойдём вместе.
Сегодня был прекрасный день. День, в котором я снова захотела узнать человека. Говорить обо всём на свете и просто радоваться кружке горячего чая.
Я помню это сладкое чувство предстоящей встречи, как только ты заходишь в родной дворик, закрываешь зелёную калитку и ураганом вскакиваешь на крылечко. А там? А там, бабушка. Спешит обнять, хитро прищуривая карие глаза, улыбается. После внимательно смотрит мне в глаза и трёт от радости ладонями своё лицо. Её белёсые волосы, только после хим. завивки, хвастается: «Смотри Лесавка, как бабушка похорошела». Моё сердце замирает от восторга. Гляжу на неё и знаю, я дома.
А что начинается? Ох, тут тебе борщик и супчик молочный, мятные пряники да печенюшки и колбасный сыр на десерт для любимой внучки. И коронная фразочка: «Будешь знать, как у родной бабки плохо бывает». Но как же она это говорит. Сколько света излучают любимые глаза.
Говорить всегда хочется обо всём на свете. Рассказать, что со мной происходило. Ну и пожалиться немного, куда ж без этого. А она сидит, слушает внимательно, старается дать совет. Какое ж это восхитительное время: бабушка рядом.
Вечером есть особый ритуал. Я точно знаю, он только наш. Ба стелет мне диван в зале. Смотрю, как она проходит к себе в спальню, берет книгу, надевает очки и ложится в свою постель. С минуту ещё наблюдаю за ней. Как она дышит. Как внимательно всматривается в страницы книги. Встаю с дивана. Подхожу к ее кровати, Ба молча отодвигается, пропуская меня к стеночке. Лезу как можно тише, но сдаётся мне, что не выходит. Кладу голову ей на плечо и чувствую запах родной кожи, мыло дуру и крем нивея. Его не спутаешь. Ба делает глубокий вдох и начинает читать вслух: «Два осиротевших человека, две песчинки, заброшенные в чужие края военным ураганом невиданной силы…». Шолохов «Судьба человека». Голос её передаёт интонации грусти. Слышу, как местами срывается, но не плачет. Я тихонечко лежу, вслушиваясь в каждое слово, потому что знаю: Ба мало, но помнит войну. Воспоминания детские и страшные. Несколько раз она чудом осталась жива.