Бемиджи – на краю Ойкумены для среднего американца, так как в лежащей к северу от границы канадской провинции Манитоба, людей можно встретить в полосе еще всего трехсот км по долготе, а далее – болота, низкорослая тайга и тундра мало обитаемой части Канады. Бемиджи – название, может быть, итальянского происхождения, подобно соседнему Бельтрами, которое точно происходит от имени итальянского графа, бывшего чуть ли не первым европейцем, добравшимся до этих мест. Почему-то мне хочется дать свободу воображению и соединить этого смельчака гипотетическим родством с достаточно известным математиком середины 19 века, Евгением Бельтрами, по сути, таким же смелым первопроходцем в области не евклидовой геометрии и математической физики. Как бы там ни было, но с конца 19-го века тут живут другие европейцы: немцы, норвежцы и шведы; последних угадываешь по неожиданно часто попадающимся девушкам с небесными чертами лица и светлыми глазами, которых нельзя позабыть человеку, хоть однажды побывавшему в Стокгольме. А бар в аэропорту столичного Миннеаполиса, в том углу, откуда идет посадка на Бемиджи-Бельтрами, называется «SKØL».
Судя по фильмам и обрывкам информации тут и там, это были крестьяне, гонимые неурожаем и голодом в своих странах, а, может быть, грабительскими налогами; так или иначе, они выжили, вырубили тысячелетние хвойные леса (где когда-то правил славный Гайавата), разогнали индейцев и поселились в деревянных домах со всеми удобствами, но без индивидуальности (по крайней мере на беглый взгляд проезжего). Теперь здесь растут вполне адаптированные лиственные деревья, достигшие состояния коммерческой пригодности за 150 лет. От индейцев осталось изображение на главной улице (так и называется – Мэйн стрит), но об искусстве смотри дальше. Где-то за городом имеется казино, принадлежащее местному индейскому племени (им разрешается заниматься греховным бизнесом в качестве компенсации за прошлые обиды) и приносящее невероятный доход немногочисленному «коренному населению».
Из Северной Европы люди принесли привычку трудиться, жить скромно и строго следить за общественной моралью. Этот протестантский пуританизм, как, впрочем, и в Скандинавии, прекрасно работает на социализм и всеобщее равенство, которое здесь, в первую очередь, проявляется в индифферентном, на грани хамства, обслуживании в отелях и ресторанах.