– Полковник госбезопасности Трифонов Сергей Васильевич, – повторила Аня имя таинственного гостя.
– Полковник в отставке, – поправил Трифонов. – Твоего дедушку я называл Композитором, а маму Вокалисткой.
– Называли. Их уже нет?
– К сожалению твои родители погибли в день твоего рождения. Дедушка еще раньше.
Аня села рядом, вцепилась в край скамейки и опустила голову.
– Так и знала. Мама бы никогда меня не сдала в интернат.
Трифонов подождал, когда девочка успокоится, и сообщил:
– Родителей у тебя нет, а родной дядя и двоюродный брат имеются.
– Правда? Где они?
– За границей, в Европе.
– Далеко, – разочаровалась Аня. – Вы их видели?
– Я знал твоего дядю, когда его звали Дирижер.
– Композитор, Вокалистка, Дирижер, – задумчиво повторила Аня. – Не семья, а целый оркестр.
– Интересно, кем станешь ты?
Аня вздохнула и призналась:
– С учебой у меня так себе. Мы с Полиной в продавщицы пойдем.
– Продавщица. – Трифонов прислушался к звучанию слова и покачал головой. – Нет. Ты в маму и дедушку.
– Что это значит?
– Лучше пока не знать.
– Почему?
– Расскажу, когда повзрослеешь.
– Спасибочки! – бросила Аня. Странный гость, говорящий загадками, стал ее раздражать. – Я уеду отсюда. Закончу интернат и уеду. Только меня и видели!
– Нашел тебя здесь, найду и в другом месте, – спокойно отреагировал Трифонов.
– Да пошли вы!
Аня разозлилась. Гость разрушил зыбкую надежду, что где-то есть мама и папа, которые обязательно ее найдут. Оказалось, не так. Она сирота! Кроме подруги у нее никого нет. И этот дядька ей совершенно не нужен.
Аня вскочила и побежала к Полине.
– Ты вся в маму, – услышала она за спиной голос Трифонова. – Мы еще увидимся.
Он произнес это тихо, когда девочка скрылась из вида. Но знал, точно знал, что она его услышит.
Сейчас, около кабинета оперативников, Нота вспомнила Сергея Васильевича Трифонова. Вспомнила его звание – полковник госбезопасности. Вот, кто мог бы ей помочь разобраться с милицией. Она уже думала, как найти полковника, но подслушала разговор Ракитина и теперь знала, волноваться незачем, ее отпустят.
Старший лейтенант Ракитин выждал еще минут сорок. Затем спустился. Подозреваемая безмятежно развалилась на стуле около его кабинета.
Ракитин проворчал:
– Сегодня свободна, Самородова. Можешь идти.
– Мои пальчики не подошли? – ехидно спросила Нота.