– Он мой друг и я желаю ему лучшего, – многозначительно заявляю я.
И более того, окидываю Милу пренебрежительным взглядом, давая понять, что это уж точно не о ней.
А она ведь и так остыть не успевает, а потому волнами её недовольства меня чуть ли не захлёстывает. Нездорово ухмыляюсь этому. Ну давай, принцесса, взворвись. Твоя мамаша уже однажды показала мне её истинное лицо, очередь дочурки проявить себя. И наплевать даже, что и на этот раз свидетелем стану только я.
– Ваши понятия о лучшем могут не совпадать, – увы, разочаровывает меня напускным спокойствием Мила. Голос только чуть дрожит, но и то я могу выдавать желаемое за действительное.
Неожиданно понимаю, что выискивая уязвимость в сестрёнке, будто слой за слоем обнажаю свою. Странное ощущение.
Там, на глубине её чуть ли не гипнотизирующих глаз бездна какая-то. Топит. Уставляюсь, и противоестественные желания зарождаются. К Миле, чтоб её.
Смотреть. Слушать. Чувствовать. Касаться…
Хмурюсь и собственным дурацким мыслям, и её идиотскому ответу, на который почти нечем парировать. Потому что банальная суть. А что там за ней внутри, никак расковырять не могу. Хоть и кажется, что эмоции Милы как на ладони. Да и поступки, в обшем-то, тоже.
Так пусть уже скажет мне это прямыми словами, чтобы я тут не страдал фигнёй и не затягивал непонятный и никому не нужный разговор.
– Зачем ты напросилась сюда? – требовательно спрашиваю. – Подцепить кого-нибудь?
– А если да, то что с того? – почти сразу дерзко отвечает Мила. Походу, окончательно осмелела, пока я паузу держал. – Или ты ревнуешь?
Неожиданный вопрос. Наглый, мне в глаза. Ещё и с насмешливыми нотками.
Ещё более неожиданно, что он на какое-то время аж вышибает дух, воспринимаясь, как пощёчина. Безусловно, это только потому что Мила охренела слишком, не ожидал, что у неё самомнение настолько зашкаливает. Совсем папаша избаловал принцессу.
Но я ей это спускать уж точно не собираюсь. Снисходительно ухмыляюсь и слегка подаюсь вперёд, как вдруг слышу, как к нам подбегают.
Разворачиваюсь и вижу запыхавшегося Лёшу, который, судя по виду, чуть ли не все залы обегать успел.
– Фух, вот вы где… – прерывисто говорит он, толком не отдышавшись. – Там это… Ваш папа, Макс.
Если самоуверенное заявление Милы было для меня пощёчиной, то слова друга – ударом. Самым настоящим, под дых. А потом ещё размашистым мне в лицо, чтобы очнуться не успел, становится его взгляд. Лёша смотрит потерянно и с сочувствием.