Слева от Камелии хмыкнули. Девочка оглянулась: Рафаэль прищурившись смотрел на брата: Ал вернулся к разговору, который он начал с отцом в столовой комнате утром.
– Солдаты должны воевать. Король – командовать! – не унималась Мирисса.
– А ты как считаешь, Рафаэль? – спросил Ал, не отрываясь от книги.
Рафаэль глубоко вздохнул. Он всегда злился, когда в ходе разговора Алессиан обращался к нему вот так. Мнение Рафаэля чаще всего отличалось и невинный вопрос перетекал в дискуссию. Ал всегда задумывался над аргументами брата, а после отстаивал свою точку зрения, объяснял, с чем не согласен. Издевался, как считал Рафаэль, старался показать себя самым умным. Ал же, казалось, его злости не замечал и обращался к нему при любой возможности.
– Почему ты спрашиваешь меня? Мог же кого угодно спросить.
– Потому что меня интересует твое мнение, – Ал поднял равнодушные глаза на Рафаэля. – Если бы хотел спросить кого-то еще, спросил бы, не сомневайся, – ни по выражению лица, ни по голосу никак нельзя было определить его эмоции. – Ну, так что?
Братья смотрели друг на друга, Алессиан – равнодушно, Рафаэль – с подозрением. Наконец, он ответил:
– Может быть, королю не обязательно воевать. Но тогда на передовой должен быть человек, которому он полностью доверяет. Ферзь.
– Такого человека непросто найти, – усмехнулся Ал. – Ты думаешь, отец доверяет своим генералам?
– Не всем, но кому-то точно. Ведь даже если он появится на поле боя, нет вероятности, что его не предадут. Он, в любом случае, должен окружить себя своими людьми.
– Если бы я был императором, ты стал бы для меня таким человеком? Моим Ферзем? – холодные серо-голубые глаза в упор глядели в живые изумрудно-голубые, ища в них ответ.
– Не знаю. Сначала мне надо решить, хочу ли я, чтобы ты был моим императором.
Алессиан с легкой улыбкой гладил подбородок большим пальцем, не отрывая задумчивого взгляда от Рафаэля. Тот тоже не отводил глаз и не моргал. Долго. Но никто не решался прервать эту игру в гляделки. Из оцепенения всех вывел громкий стук: Антуанетта закрыла крышку рояля.
Вийджел ворвался в замок теплым свежим ветром, напоенным сочным запахом леса, сырой земли и нежных, уже распустившихся цветов на клумбах во внутреннем дворе. Дождь, зарядивший в последние дни Эйджела, прекратился, хотя по небу еще ползли рваные свинцовые облака, грозя объединиться в тучу.