– Ребенок родится сегодня… в крайнем случае, ночью. И тогда наше будущее обеспечено. Этот ребенок, мой внук, унаследует замок и все угодья… И тогда твой деверь уже ничего не сможет поделать!
– Ты уверена? – встревоженно переспросила Сесили. – Тебе не кажется, что лорд Саймон что-то подозревает? В противном случае зачем он день за днем приезжает к замку? Он наверняка пытается поймать, уличить нас… – Сесили направилась к кровати. За ней волочился длинный шлейф платья, изумрудный шелковый бархат шуршал по полированным вязовым половицам. Присев на меховое покрывало, она обхватила резной столбик кровати и посмотрела на мать.
Марион пожала плечами. Ее золотой обруч, плотно сидевший на голове, мерцал в отблесках огонька от единственной стоящей у кровати свечи.
– Даже если и так, Сесили, во всем виновата только ты. – Мать многозначительно посмотрела на заметно округлившийся живот Сесили. Из-за подложенной под платье подушки складки на платье почти разошлись. – Наверняка ты где-то оговорилась или проболталась… – Марион дернула подбородком; сверкнули ее ярко-зеленые глаза, такие же, как у Сесили.
– Матушка, я не забываю об осторожности. – От Сесили не укрылась ненависть во взгляде матери. Как может она так долго ненавидеть собственную дочь? Реймонд, брат Сесили и Изабеллы, умер почти десять лет назад, но мать не позволяла Сесили забыть о том, что она сделала. О горе, которое она навлекла на семью. После смерти отца не осталось сына, который мог стать наследником, и дом перешел к брату отца. Дядя и его молодая жена-француженка прогнали Марион и Изабеллу прочь, и они поехали на запад и поселились у Сесили, которая к тому времени вышла замуж за Питера Оукфорда. Неужели ей до конца жизни предстоит оправдываться?
– Искренне надеюсь, что не забываешь, – холодно и враждебно ответила мать.
Сесили поправила подушку под зеленым шелковым бархатом.
– Как мне надоела эта ложь! – Она взмахнула черными ресницами и посмотрела матери в глаза. – Так нельзя!
– Нельзя было не зачать наследника от покойного муженька, – парировала мать. – Пресвятые угодники, чего стоило нам с твоим отцом уговорить его жениться на тебе! Сесили, жизнь несправедлива. И вот меньшее, что ты можешь сделать после…
Сесили подняла руку, она снова чувствовала себя виноватой. Вина распирала ее изнутри. Она резко покачала головой и прикусила губу.