От себя охарактеризуем тогдашнюю сталинскую двухходовку в предельно упрощенном виде, а то ведь у многих со школьных лет путаница в голове от этих правых и левых уклонов. Хотя концептуально все довольно прозрачно: сначала Сталин взял в союзники «правого» Бухарина и разгромил «левого» Троцкого, а через год с небольшим принял на вооружение почти все прежние идеи изгнанного из страны Троцкого и с ними наперевес поверг теперь уже Бухарина. Потому-то эти уклоны и оказались, по словам Иосифа Виссарионовича, «оба хуже». Такой вот спойлер задним числом.
Персонально для Николая Ивановича тогдашнее фиаско, помимо крушения идейной позиции, означало еще и постепенный закат политической карьеры. Хотя острая фаза конфликта завершилась формальным примирением (25 ноября 1929 года Бухарин, Рыков и Томский подписали краткое заявление с признанием своих политических ошибок и с обещанием впредь вести «решительную борьбу против всех уклонов от генеральной линии партии»), однако становилось понятно, что окончательного прощения не будет. В том же 1929‐м Николай Бухарин был исключен из состава Политбюро – и чем дальше, тем вернее терял рычаги влияния. Хотя со временем он и получил статусное назначение, сделавшись главным редактором «Известий», но после вынужденной капитуляции на ноябрьском пленуме уже никогда не ощущал себя ни властителем умов, ни полноправным участником синклита, принимающего судьбоносные для страны решения. В личных его разговорах теперь нередко сквозила обреченность, что отмечали многие мемуаристы.
Как раз к тому драматическому отрезку времени относится и развод Бухарина с женой. По версии племянницы последней, Эммы Гурвич, в своей книге воспоминаний «Взгляд в настоящее прошлое» пересказавшей многие семейные хроники, разрыв отношений в 1929 году стал прямым следствием проигранной политической схватки:
Эсфирь Исаевна Гурвич, его единомышленница, прошедшая рядом с ним тяжелые годы становления нового государства, в период травли Бухарина была обвинена в Институте Красной Профессуры (ИКП), где она преподавала, в примиренчестве к «правым». Это было страшной реальной угрозой и могло привести к любым последствиям… Примеров беспощадной расправы с людьми, несогласными с директивными указаниями, с их сторонниками и с их семьями было предостаточно. Тогда после десяти лет совместной жизни Эсфирь Исаевна решилась на разрыв с Николаем Ивановичем, понимая, что надо спасать жизнь дочери. Не исключено, что именно это нелегкое решение отвело смертельную угрозу, сохранило жизнь обеим – и матери, и дочери, в жестокие 30‐е годы.