Впервые с тех пор как мы столкнулись с неприятностью, Квадлопо забеспокоился. Он выдохнул из ноздрей горячий воздух и принялся рыть копытами песок, пытаясь отвернуться от изломанных фигур, неуклюже идущих к ребёнку. Мальчик теперь лежал ничком на песке, ожидая смерти.
Большинство людей в этих краях, если они заблудятся в пустыне и у них не останется ни воды, ни желания жить, предпочитают встретить смерть, лёжа на спине. Тогда последнее, что они увидят, будет голубое небо над головой. Меж тем мальчик явно стремился отвернуться от своих преследователей.
Теперь, разглядев их как следует, я не могла его винить.
Сумасшествие, как я узнала за свои жалкие семнадцать лет, может иметь самые разные формы, размеры и конфигурации. Я видывала, как совершенно здоровых людей объявляли помешанными, потому что они были уродливы и чудаковаты. Я встречала элегантных, неглупых и состоятельных господ, которые скрывали дьявольское безумие за милыми речами и дружелюбными улыбками. Если подумать: когда я увидела себя в зеркале, я тоже казалась нормальной… так что лучше не судить о таких вещах без веских доказательств.
Два незнакомца пошатываясь шли по пустыне ко мне. Они были нагими, как в день своего появления на свет, но их кожу покрывала засохшая кровь, грязь и ещё более гадкие вещи, которые мне не хотелось представлять. Выпученные глаза, казалось, вот-вот вывалятся из орбит; рты были раззявлены, но из них вырывалось только змеиное шипение. Что ж, если вы видите такое, требуется совсем иное благоразумие.
Я закинула руку за плечо и открыла сумку-тубус, где пряталась моя шпага. Пять дней назад я поклялась больше никогда не обнажать её, покуда жива. Это одна из причин, заставившая меня бежать в Семь Песков – я собиралась разбить клинок на семь частей и похоронить части так далеко друг от друга, чтобы даже лучший следопыт в мире не сумел их соединить.
Горячий пустынный ветер изменил направление. Окровавленные люди принюхались, как пара охотничьих собак. Они склонили головы набок, словно впервые учуяли запах лисицы и понятия не имели, что с ней делать. Повинуясь непонятному инстинкту, они перестали преследовать мальчика и направились ко мне. Сперва люди двигались неуклюже, будто марионетки, запутавшиеся в верёвочках, и я ждала, что они вот-вот навернутся. Но с каждым шагом их босые, покрытые волдырями ноги переступали всё увереннее. Они бежали быстрее и быстрее, и по мере приближения их шипение превращалось в жуткий шёпот, объявший меня как пыльная буря.