– Как-то мне после вчерашнего не очень хочется. А до дома я сам дойду. Спасибо, камрады, что нашли и разбудили.
– Как хочешь, – жизнерадостно сказал Шульц и, не раздумывая, покинул библиотекаря с фермером.
Расстройство от не воплотившегося в жизнь плана (посмотреть картинки в любимой книжке) сменилось томительно-радостным предвкушением распития грушевого шнапса. С этими приятными мыслями дорога до места возлияния показалась совсем короткой. Посетителей пока не было, и Шульц без стеснения заявил Хулде о наличии у него «ну очень важной новости», но перед тем, как предать её огласке, ему необходимо «махнуть». Из кухни выглянул Анико. На стойке появились бутылка, рюмка, тарелка с тушёной капустой и жареными колбасками. Джебург заперла входную дверь, дабы домовой мог спокойно присутствовать при разговоре. А весельчак тем временем устроился на стуле, налил себе шнапса, приосанился и облизнулся.
И девушка, и кобольт безмолвно смотрели на пьяницу, берущего рюмочку за тонкую ножку двумя пальцами с таким прециозным видом, что покойный муж Фрау Хельюи́дис – Герр Та́нкред, обладатель отточенных жестов, изысканных манер и само воплощение аристократичности, – именно в тот момент проиграл бы Шульцу всухую.
– А пивка? – грустно протянул он, в единое мгновение разрушая великолепие происходящего.
– Зачем?
– Ну как «зачем»?! – возмутился Шульц. – Запить, естественно!
– А это картофельный. Пей так, – ехидно ответил Анико.
– Как картофельный? – растерялся пьяница. – Был же грушевый.
– Был да кончился. Не хочешь, как хочешь, – заявил кобольт и потянулся к поданному шнапсу.
Шульц быстрым движением руки опрокинул содержимое рюмки в рот и поморщился.
– На корешках был вкуснее.
– Угу.
– Я так, пожалуй, скоро вовсе пить перестану или…
– Рассказывай давай, – нетерпеливо перебила его Джебург.
– Да что там рассказывать, – пьяница с расстроенным видом поковырял капусту вилкой. – Совсем плохо в нашем городе становится. Скоро и вовсе невыносимо жить станет.
– Так что случилось-то? – грубовато уточнил кобольт.
– Конец нам пришёл!
– Как «конец»?
– Всё, – развёл руки Шульц. – Прижился.
– Кто?
– Ну этот… ваш, который на меня напал.
– Бакхауф? – кобольт ухмыльнулся. – Может, напиваться меньше станете.
– Не знаю, – пьяница покачал головой. – На таких людей уважаемых нападает.