Я пошла к Максу, до сих пор сидевшему на диване и перечитывавшему в сотый раз письмо.
– Ты что-нибудь нашел?
Макс, не отрываясь от письма, помотал головой.
– Мне кажется, я что-то нахожу и теряю, нахожу и теряю, – пробормотал он.
Я подошла к нему и забрала письмо. Он от неожиданности ничего не успел сделать. Я положила его на полку.
– Сейчас мы пойдем помогать готовить ранний обед всем, кто есть на кухне, – сказала я, идя на кухню.
Он попытался что-то сказать, но передумал и встал с дивана.
– Ну а как же нераскрытая тайна? – Макс пытался уговорить меня еще раз взглянуть на письмо.
– Порой чтобы что-то осознать, нужно время, – ответила ему, заходя на кухню.
Рома делал яичницу, Саша резал хлеб и колбасу, а Дима накрывал на стол. Не могу поверить, что Дима так быстро вписался в коллектив. За мной следом на кухню зашел Макс.
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил он присутствующих и сел за стол.
– Нет, не надо, – отозвался Рома.
– Мы уже все сделали, так что сейчас уже будем завтракать, – Сказал Саша, ставя бутерброды на стол.
Рома тоже уже закончил готовить омлет. Разложив ее по тарелкам, тоже сел за стол. Пожелав друг другу приятного аппетита, мы приступили к еде. Мы не ели около шестнадцати часов, так что аппетит был отменным.
– Катя, можешь, пожалуйста, поставить чайник? – попросил Макс.
Чайника на плите не было, пришлось искать. Облазив половину кухни, я поняла, что чайник может лежать в двенадцатом ящике. Он там и был. Налив воды и поставив чайник на огонь, я снова села за стол.
– Спасибо, – поблагодарил меня Рома.
– Слушайте, может поговорим о записке? – предложил Макс в надежде, что все согласятся, и опять начал говорить о письме. Я уже не могла слушать его болтовню и пошла в комнату рядом с кладовкой. Не буду пить чай. Я села на стул и закрыла глаза. Это уже все начинает надоедать. Из–за этого письма Макс будет взрывать нам голову еще минимум неделю, с ним такое бывает. Случается что-то необъяснимое или непонятное и Макс сразу же начинает строить догадки и рассуждения, при этом обговаривая с кем-нибудь. Ну а если рядом нет слушателя, то Макс начинает обдумывать происходящее сам с собой. Это намного хуже, ведь тогда он может полностью отдалиться от мира, ни есть, ни спать минимум три дня. Задумалась о другом: первый день в квартире, а мне уже не нравится. Да еще и материалы все остались в прошлом укрытии. Может в ящиках стола хоть что-нибудь найдется? В первом пусто, во втором пусто, третий не поддавался. Я сильно потянула за третий, последний ящик. Он открылся, даже больше, чем открылся – он вывалился из стола. Я хотела уже вставить его на место, как вдруг заметила, что в столе, под ящиком лежит белый листок и карандаш. На карандаше было написано “Hoc futurum erat”. Странно, что во всей квартире, кроме этого листа, нет других бумаг. Он что-то в себе скрывает, но что, ведь это абсолютно пустой лист. Наверно у меня уже паранойя из-за тайн и загадок. Я решила отвлечься и порисовать. У меня в голове рисовалась классная картина, где сначала надо заштриховать лист, а потом уже ластиком рисовать. В процессе штриховки листа, на нем появлялись слова. Такой фокус возможен из-за того, что, когда писали оригинал, то подложили лист под оригинал и сильно давили ручкой. Заштриховав весь лист, я увидела следующее послание: