Маняша долго не подпускала Матильду проститься с сыном. Он лежал в красивом лакированном гробу в элегантном черном костюме. Обычно зачёсанные назад волосы, которые Андрей собирал в хвост, сейчас обрамляли лицо необычно оформленной стрижкой, и, когда Матильда наклонилась, чтобы поцеловать сына, через просвечивающие волосы отчётливо увидела швы и заметила очень толстый слой грима. Она осторожно приоткрыла покрывало, прикрывшее руки кроме правых большого и указательного пальцев, с воткнутой в бумажку свечкой, и опытным взглядом зацепила деформацию на закрытых пальцах. Одновременно с осознанием, что Андрея зверски пытали перед смертью из-за несчастных 200 тысяч рублей, Матильда едва не потеряла сознание. Нет она не упала в обморок, но как будто выпала из действительности и дальнейшее уже не помнила. А ночью после его похорон Андрей пришёл к ней в первый раз. Он ничего не говорил, а только смотрел на неё тем прощальным взглядом и уходил в темноту. Она кричала ему вслед и пыталась вернуть, но ноги были ватными. Матильда не могла их оторвать от булыжной мостовой, грязной и скользкой по ощущениям, в которой её ноги странно тонули без погружения, но как в топком болоте. Сына уже не было видно, а она всё кричала и кричала, а утром проснулась с осипшим до свистящего шёпота голосом. Потом он пришёл перед девятым днём и на сороковины. А потом они стали приходить вместе. Сначала приходил Андрей, а когда он растворился в пустоте, Матильду окутывало хрячным зловоньем и одновременно в её шею вцеплялись холодные и склизкие пальцы. Она начинала задыхаться и …просыпалась вся в ледяной испарине от пережитого страха.
Промучившись несколько дней практически без сна, Матильда позвонила Цукерману и попросила с ней встретиться. Ефим Абрамович внимательно её выслушал и тут же набрал кого-то в своём сотовом. Говорил он на иврите, и Матильда не поняла ни слова, но когда Цукерман закончил разговор, она по его взгляду уловила всю серьёзность проблемы и попросила только где-нибудь подальше ,и сугубо конфиденциально. Лечилась она почти полтора месяца в израильской частной клинике коллеги Цукермана. Для всех Матильда поехала на мёртвое море на отдых и профилактику после перенесённой трагедии. Начатые дела она передала Толику, приставила к нему для надзора за качеством работы Машуню и велела всех страждущих записывать лично к ней на приём месяца через два.