– Вашу мамашу! – выругался я, от неожиданности забыв правильное сочетание этого ругательства.
– Заплутал? – поинтересовался «капюшон», ухмыляясь и перекатывая в зубах спичку.
Не желая связываться, дабы не вляпаться в историю, едва сойдя с самолета, я поднял ладони и развернулся в обратную сторону. По привычки извинившись на английском языке.
– Иностранец, что ли? Ну, тогда гуд найт! – последнее, что я услышал и отключился.
Не сам, конечно. Выключил меня громила, легонько тюкнув по темечку своим кулаком.
Очнулся я уже в мягкой постели неизвестного мне жилища. Рядом со мной сидел дед Борис, бледнее свежевыпавшего снега.
– Ну, слава богу! – оживился Борис, увидев, что я открыл глаза.
– Где я? – проскрипел мой голос.
Интерьер комнаты наводил на мысль, что меня притащили в какой-то музей, и в данный момент моё бренное тело проминает перины века так девятнадцатого примерно. Резная мебель из массива дерева, классическая раскладка на стенах и старинные часы, с циферблатом которых разберется не каждый.
– Дома, Тимур. Наконец-то ты дома, – мягко улыбнулся старик, смакуя эти нехитрые слова.
Его глаза лучились счастьем, что солнце можно было выключать. Я не чувствовал себя дома, но возражать не стал, потому что впервые видел такое безмятежное счастье в глазах Бориса Иннокентьевича. В выцветших радужках медового цвета больше не было беспокойства и напряжения. И, глядя на деда, я осознал, насколько действительно для него было важно притащить мою задницу в Россию.
– Вижу, в этот раз мне не придется дежурить подле тебя с капельницей, Борис Иннокентьевич! – раздался ворчливый голос в дверях.
– Проходи, Николай Дмитриевич, знакомься, мой внук Тимур! – с нескрываемой гордостью представил меня дед вошедшему мужчине.
Глянув на вошедшего, я ещё больше занервничал. Мужчина был одет в костюм-тройку в крупную коричневую клетку, из кармашка выглядывал уголок платка, на носу пенсне. И для полноты картины тащил с собой саквояж! В последний раз я видел такого доктора в историческом детективе по роману Агаты Кристи. Судя по его внешнему виду и седым вискам, этот врач клятву Гиппократа давал Гиппократу лично.
– Вашу мамашу… – пробормотал я, размышляя, знают ли в этой стране, что пенициллин давно открыли или лечат пневмонию настойкой из кореньев и молитвами?