– Куда поехали? – поинтересовался. – И с какой целью?
– Ты меня пугаешь, – изобразила испуг немертвая девушка.
– Мне казалось, это я тебя должен опасаться, – широко улыбнулся. – Как и любой нормальный теплокровный парень.
– АБ – это от абсолютного балбеса сокращение? – Хелен покрутила пальцем у виска. – В университет поехали. На факультете мы сейчас мало кого найдем, вступительные в главном корпусе… Но кто-то наверняка будет. Нам и лучше, чтобы немного людей слонялось. Цель – ответы на твои вопросы.
– Слушай, как вообще можно ничего не знать о родном отце?
Лена вела резковато. Я бы занервничал от того, как она швыряла машину из ряда в ряд, без знания: за рулем нежить. Разумная нежить, с реакцией куда лучше, чем может похвалиться любая живая женщина за рулем.
– Кто сказал, что ничего? – пожал плечами, стараясь говорить, как о чужом человеке. – Знаю о предпочтениях в литературе, музыке, одежде, еде и даже опере. Привычки, причуды. Знаю его – домашнего. Знал… Работу же мать настойчиво просила оставляться на работе. То, что не оставить – держать в пределах его личного кабинета.
– И получалось? – она повернулась ко мне, перестав следить за дорогой; впрочем, на вождении это никак не отразилось. – Оставлять вне дома работу? Мой муж, не способный увлекаться, временами как вывалит на меня этого вашего игорного сленга, хоть повторно упокаивай.
Остроты у нее – само очарование.
– Раз я обращаюсь к тебе, получалось, – мрачно откликнулся.
Направляемая вурдалачкой тойота королла обогнала волгу с тонированными стеклами. В ответ на возмущенный «би-и-ип» Хелен выставила в окно средний палец. Не думаю, что водитель волги это увидел. И, подозреваю, самой Лене было плевать.
– Прекраснодушный доверчивый юноша со взором горящим и пламенным сердцем в груди, – почти пропела Хелен. – Так запросто выкладываешь самое сокровенное. В машину садишься к малознакомым девушкам. Знаешь, что говорят о таких, как наша семья? Что мы мстительны, мнительны и жутко злопамятны. И, когда нам это нужно, неплохие лицедеи.
Она потянулась ко мне, щелкнула зубами.
– Увезу тебя я в тундру на оленях утром ранним2, – напела с изрядным ехидством вурдалачка. – Затем убью, расчленю и съем.
– А разве для «съем» мне не положено быть живым? – решил подыграть ей. – Горячая, живая кровь. Нет?