«Но я устал ее выплачивать. Я не вывожу. Я хочу…»
«Знаю. Знаю. Хочешь, чтобы тебя оставили в покое. Хочешь не напрягаться, но продолжать платить за бензин, техобслуживание своего мотика. И ипотеку».
«А так не бывает?»
«Не бывает».
«Почему?»
«Всем приходится чем-то расплачиваться. Твоя валюта – сделка с совестью и собственным достоинством. Не так уж дорого в наше трудное время, вокруг полно людей, которые платят за комфорт именно так».
«Я так больше не могу!»
«Хочешь поговорить об этом с Вагисом?»
Асвад тряхнул головой. Он так заговорился сам с собой, что едва не произнес последнюю фразу вслух. Обернувшись, он проверил, насколько далеко отплыл от пляжа. Незнакомая девушка еще стояла там, глядя в море, пока мальчик натягивал штаны на мокрое тело, неловко прыгая на одной ноге.
Пытаясь избавиться от потока философских размышлений, Асвад вскинул руки вперед и нырнул в набегавшую теплую волну.
6.
Едва Васька сказал волшебное слово «Замутим?», как у Фариза сладко засосало под ложечкой. Верный друг, сияя, похлопал себя по нашивке Adidas на ветровке. Знак означал, что во внутреннем кармане у Васьки спрятаны деньги, выданные на карманные расходы добрым дедом, только что получившим пенсию. Бабушка Фариза не отличалась такой щедростью, и всю пенсию отдавала матери, а та уже выделяла сыну жалкие сотки на «вкусняшки». Только мама не учитывала, что «вкусняшками» для выросшего сына были уже не печеньки и шоколадные батончики, и стоили они по-другому. Или подозревала и поэтому беспощадно урезала его бюджет?
Засунув руки в рукава курток, подальше от колючего осеннего ветра, оба друга поспешили к автобусной остановке, чтобы переместиться в соседнее село и «замутить». Мутить предполагалось шишки, благо человек, продававший их, не смотрел на национальность и социальный статус покупателей и двигал товар всем, кто вызывал доверие. За Ваську поручились, потому он был вхож в узкий круг клиентов точки, а Фариз его всегда сопровождал, поэтому и к нему вопросов не возникало.
Железная, обитая пыльным бордовым материалом дверь беззвучно открылась, пропуская их обоих в небольшую однокомнатную квартирку на пятом этаже пятиэтажки. Отдувающиеся после подъема пешком на верхний этаж, Фариз и Васька ввалились в узкий коридорчик и пожали руку долговязому рыжебровому парню, бритому почти под ноль.