Но сколь многое ему еще предстояло узнать- и о магии чисел, и о свойствах живых металлов , и о движении желчи и крови в бренном теле человеческом, и о том как спасать мятой пчелиные ульи от клещей, но главное- научиться состраданию к ближнему, без чего нечего было и думать о посвящении в сан «Совершенного"! Ведь только имеющий сан имел право проповедовать катарское евангелие от Иоанна!
Послушник долго не мог свыкнуться с удивительной простотой своих учителей. При таких знаниях , умениях и влиянии на людей , они обескураживали его своей аскетичностью.Что греха таить, молодой монах часто вспоминал свои размеренные и спокойные времена отрочества в католическом монастыре. Борьба души и тела , сомнений и экстатического порыва была постоянна .
В июле ему исполнилось 18 лет. Худощавый, среднего роста неофит с русыми, слегка завивающимися золотистой стружкой волосами вокруг небольшой тонзуры, которую, впрочем, почти всегда закрывал надвинутый до самых глаз капюшон сутаны, прятавший, к тому же, довольно большой лоб Бернара. Задумчивые, тёмно-синие глаза ,нос, с небольшой горбинкой ,вызывающий едва заметную ассоциацию с орлиным; тонкие губы и неуверенная поросль на подбородке -вот пожалуй и всё , чем замечателен был послушник, пришедший год назад в этот оплот катарсизма. Главное же чем был примечателен облик Бернара, это ,пожалуй, взгляд его. Постоянный взгляд в себя-именно в этих недрах смирение боролось с гордыней чрезвычайно , а поиск истины вступал в схватку с мирскими искушениями и страхами.
И всё же дух торжествовал с помощью постов и аскезы. Как уже было сказано, отблески этих нешуточных сражений отражались во взгляде – сосредоточёном и безрезультатно ищущем внутри себя покой и уединение, да временами поджатая верхняя губа выдавала подавление невидимых противоречий.
Сразу после смерти отца-разорившегося мелкого дворянина, подвязавшегося в разного рода вассальских междусобицах, Бернара определили воспитанником в католический приют. Мать свою мальчик плохо помнил. Пораженная проказой, она оставила его на попечении своей более состоятельной сестры и удалилась , всеми отверженная в нарбонский госпитальер, где, надо полагать , и закончила свои дни.
Некоторое время мальчик рос в семье тетушки, разделяя участь не любимого ребенка в кругу многочисленных родственников. Вскоре Бернар был определен в обитель в Фонфруаде в возрасте не полных 10 лет . Любознательность и любовь к уединению были присущи ему сразу и только развивались с годами.