Мет не стал растягивать свои волнения и мучения на три дня, он написал эссе на тему «Память истории живет в каждом из нас» в этот же вечер.
На следующий день решился пойти сдать работу декану. Ее удалось перехватить возле кабинета только после второй пары.
– Ты уже написал? – обрадовалась она. – Молодец, проходи.
Кабинет был большой, роскошно обставленный, словно музейная комната: тяжелая портьера, перехваченная парчовой тканью; мягкие стулья, как будто взятые со страниц известной повести Ильфа и Петрова, шкафы с папками и книгами, дорогими бумажными и упакованными в подарочный формат электронными. Возле огромного стола, сделанного под старинный тяжелый дуб, стоял широкий диван из экокожи без единой царапинки и потертости, словно только вчера его доставили из мебельного магазина.
– Присядь, – Милица указала на диван, хотя возле ее стола были и стулья.
Мет аккуратно присел на краешек. Милица, проходя мимо него, взяла из рук распечатку, едва коснувшись пальцев юноши. Он вздрогнул от этого многозначительного прикосновения. Сердце часто забилось.
Декан села за стол и углубилась в чтение.
– Прекрасно пишешь, Мефодий. У Насти и Яши, конечно, послабее работы будут, особенно у Яши, – она оторвалась от листочка и посмотрела на Мета.
Он забыл дышать. Такой же взгляд был и у нее.
– Нижайше прошу прощения, но осмелюсь попросить вас, Ваше величество, исполнить мечту моего племянника, – поклонился Сергей Николаевич, и Даниша подумал, как у него это красиво получилось. Юноша ощущал свое тело деревянным и негнущимся от волнения.
– Племянник? Мечта? Это прелюбопытняйш, Сергей Николаевич, расскажи, – Екатерина позволила поцеловать свою руку и посмотрела на Данишу.
– В лице юного Ромео, хотел бы представить вам, Ваше Величество, племянника моего. Сабуров Данил Григорьич… жаждал вас лицезреть, государыня-матушка. Увидеть самую умную женщину из ныне живущих, – льстиво извивался Сергей Николаевич. – Это и была его самая заветная мечта.
Даниша не знал, что ему делать, кланяться ли, целовать ли ей руку, дядя так долго ему что-то твердил об этом, что сейчас, в решающий момент он растерялся и молча истуканом стоял и смотрел на императрицу. Ее взгляд в несколько мгновений оценил его стройную фигуру, миловидное лицо, дорогой костюм, Бог весть где раздобытый дядей за большие деньги.