Но наше внимание было внезапно отвлечено от этой интересной картины восклицанием Пристли, который, управлял своим лучом телефоноскопа следя за парой ростовщиков в подземном зале для собраний, снова обратил свое внимание на ту часть экрана, на которой я сохранил изображение судьи Таннера. Увидев, как судья сидит за столом со своими дружками в маленьком приватном зале и ведет бессвязную беседу, я отбросил свой набор рычагов управления и стоял, изучая более интересное зрелище в подземном зале для собраний.
– Послушайте судью! – воскликнул Пристли. – Я думаю, он собирается дать нам представление об общей схеме вещей!
ГЛАВА V. Криминальный трест
Трудно было бы представить себе место более уединенное, чем маленькая комната, в которой заперлись судья и двое его спутников. Это была одна из ряда подобных комнат, выходивших в коридор в задней части второго этажа, и ее стены были звуконепроницаемыми. Ее единственное окно, занавешенное тяжелыми портьерами, выходило во внутренний двор, вокруг которого пирамидами возвышались стоэтажные здания. Как и в главном зале внизу и в многочисленных банкетных залах на этом и других этажах, обслуживание было автоматическим, и уединенные посетители не беспокоились о приходе и уходе официантов.
Я еще не настолько привык к пронизывающим лучам телефоноскопа, чтобы избежать чувства явного отвращения к такому вторжению в частную жизнь почтенного судьи и его спутников. Мне все еще казалось, что я стою у них на виду.
Но разговор, который мы слушали, заставил меня быстро забыть о своей застенчивости. Мы не могли бы выбрать более подходящий вечер для посвящения в тайны криминального треста. Ибо я знал, не послушав и пять минут разговор за маленьким столиком, что моя гипотеза была верна.
Это было странное трио, на которое падал мягкий свет с электро-люминесцентного потолка: седовласый, учтивый судья, его крупная, хорошо сохранившаяся фигура, ухоженная на манер благовоспитанных пожилых джентльменов, которые не меняли свой стиль одежды в течение двадцати лет, седой адвокат, на чьем темном, измученном заботами лице только что появилось особенно тревоженное выражение, и щеголеватый, модно одетый маленький помощник окружного прокурора, который изучал лицо судьи и выглядел поочередно то озадаченным, то изумленным. Судья, очевидно, только что закончил заявление, которое я не расслышал.