Ксеркс одернул себя и сделал глубокий медленный вдох. Да, ему пора остановиться. Но он не мог не думать о помолвке и о том, как клетка обязанностей сжимается вокруг него. Это напомнило ему о том, о чем не хотелось думать. О боли и предательстве и о капсуле с ядом, которую не проглотил.
Капсула, которая убила бы его.
Капсула, которая в итоге спровоцировала его изгнание, одновременно спасла и осудила его.
Ксеркс не хотел возвращаться, но сделал это ради своего брата. Он посвятил себя долгу и согласился на брак без любви. Не уклонится от своих обязанностей, но разве он не заслужил счастья в обмен на свою жертвенность? Неужели он не имеет права в последний раз ощутить вкус свободы?
Калиста надела золотистое платье и сама застегнула молнию.
Ксеркс отмахнулся от сожаления.
– Подойдите к зеркалу, пожалуйста.
Она послушно подошла к зеркалам, а он подкрался к ней сзади. Калиста смотрела не на себя, а в сторону.
Ксеркс остановился, глядя на ее отражение, и у него перехватило дыхание.
Да, он прав, считая ее богиней. Золотая богиня. Оттенок платья удачно подчеркивает ее прекрасную кожу и янтарный цвет ее ясных глаз.
Все было бы идеально, если бы не мешал черный спортивный бюстгальтер.
– Снова бретели, – сказал Ксеркс. – Они портят силуэт платья.
Калиста мельком взглянула на себя в зеркало и снова уставилась в сторону. Потом немного расстегнула молнию, стянула спортивный бюстгальтер через голову и бросила его на пол.
Ксерксу следовало отвести взгляд – это было бы достойно, но прямо сейчас ему не хотелось вести себя достойно. Его очаровала ее полная грудь и напряженные соски.
Желание было таким сильным, что ему стало больно. Он стоял за спиной Калисты и слышал запах ее тела – свежий и сладкий, как у только что срезанных полевых цветов. Ему хотелось обхватить руками ее красивую грудь, уткнуться лицом в ее волосы и вдохнуть.
Калиста снова посмотрела на него в зеркале.
– Почему вы не разглядываете себя? – спросил он, стараясь избавиться от мучительного напряжения.
– Мне не нужно себя разглядывать. – Она вздернула подбородок, словно принимая вызов Ксеркса. – Я солдат, а не светская дама.
– В светской жизни нет ничего плохого. И нет ничего плохого в том, чтобы надеть красивое платье и насладиться вечеринками.
– Я к этому не стремлюсь, – сказала она.