«Тебя позавчера сюда привела Агнесса», – услышал он ответ.
«Зачем я пошел за ней?» – спросил он, а голос отвечал: «Тебе лучше знать».
А что он мог знать более того, что тогда ему снова захотелось почувствовать себя живым?
– Живым… Живыми нужно делать персонажи. Нам нужно для начала оживить ваши персонажи!
Мотивационная речь все еще была сырой и неубедительной, но добродушный Дэйвид снова пришел на помощь.
– С кого начнем?
– Да хоть с тебя! – обрадовался поддержке Филипп. – Кто ты есть?
– Я – Меркуцио, лучший друг Ромео и родственник принца, – гордо ответил Дэйвид, подыгрывая Филиппу.
– Да ну? – ехидно подхватил тот, наконец заинтересовав всех происходящим. – Ты в этом уверен?
– Ага, – ответил Дэйвид, своим взглядом явно показывающий, что он рад будет признать свое мнение ошибочным.
– Так почему же ты тогда заставил своего лучшего друга пойти на этот бал, а после бала кричал посреди ночи под стенами Капулетти: «Ромео! Шут гороховый! Больной на голову! Любовник страстный!» и рассказывал о его связи с Розалин? И почему он, лучший друг, провоцирует Тибальта на драку, и делает все, чтобы окончательно того разозлить и устроить кровопролитие, в котором по воле судьбы он первым и погиб? Это совершенно не входило в его планы, и в отчаянии он проклял оба дома. Да, он родственник принца – ни Монтекки, ни Капулетти, а принца, и на протяжении всей пьесы он чего-то добивается, не раз подставляя своего лучшего друга. Завидя, как к Ромео подошла кормилица, что делает Меркуцио? Вспомни-ка…
– Посмеивается над ней…
– …и кричит «Сводня! Сводня!». В полдень. На всю площадь! Как тебе?! Вспомни-ка теперь монолог Меркуцио про королеву Маб… Читается он, действительно, как описание какого-то странного сна, но к концу ощущаешь какую-то боль, которая и заставляет Меркуцио так относиться к самой идее «насильно ноги раздвигать и выродков рождать». У Меркуцио есть своя история, которая и заставляет его подставлять и, не побоюсь сказать, мстить Ромео. Такой вот он, лучший друг.
Все с интересом слушали Филиппа, а Дэйвид будто впервые знакомился со своим персонажем, переосмысливал свою новую игру.
– Это действительно так? – с удивлением спросил он.
– Не знаю, – с удовлетворением ответил Филипп, – но мне эта версия по душе.
– А я? – широко улыбаясь спросила все это время молчавшая Зои, – как меня оживлять будете?