Дальше пути Грибкова и Саши разошлись. Прихватив официанта Костика в качестве свидетеля, Грибков отправился в отдел, чтобы попытаться установить там личность подозрительного приятеля Валеры. А Саша отправился туда, где обычный человек проводит львиную долю своего времени, на место работы погибшего, которое было указано на визитке, выданной все тем же разговорчивым Костиком.
Магазин, которым владел Валера оказался всего лишь крохотной лавочкой, располагавшейся на авторынке. Но Саша не стал делать поспешных выводов, он знал много примеров успешного бизнеса, укрывавшегося в таких неприглядных местах от зоркого глаза налоговой и прочих проверяющих инстанций. Поэтому Саша остался снаружи и понаблюдал. Поток покупателей не иссякал, одни входили, другие выходили, пустым магазинчик не оставался.
– Проходимость у лавочки хорошая, покупателей достаточно, бизнес процветает. Значит, проблемы, толкнувшие Валеру в петлю, были другого рода.
И первое, что лезло в голову – несчастная любовь. Но Саша упорно гнал эту мысль вон, потому что прекрасно понимал, насколько мизерным может оказаться этот шанс в современном мире. И вообще, сколько ни старался Саша, он так и не сумел придумать достаточно вескую причину, которая бы толкнула молодого мужчину на подобный шаг.
– Хватит тут околачиваться, – сказал он Барону, который и не думал спорить. – Стоя тут, мы ничего не узнаем.
Но прежде, чем Саша сделал шаг в сторону магазинчика, прямо перед ним просвистело что-то ослепительно алое. Это было подобно вспышке пламени, и в первый миг Саша подумал, что ослеп, но уже через минуту его окутало облако одуряюще вонючего запаха жженой резины, и он понял, что это всего лишь рядом с ним затормозила чья-то машина.
Из машины показались каблуки, такие длинные, что, казалось, никогда не закончатся. Потом появились сами ноги, которые были еще длиннее. А под конец вылезло и само туловище. Оно было женским, но при этом удивительным образом состояло почти исключительно из ног, волос и длинных ногтей. Да, и еще был бюст, который не помещался в слишком тесные для него одежды и задорно выглядывал наружу при малейшем движении своей хозяйки.