Рывком подлетел ко мне, прижал к себе и прошипел:
– Что «ты»? Ничего ты не сделаешь, ничего не докажешь.
Подтащив к дивану, повалил на него и прижал своим телом. На меня накатила паника, я билась под ним, орала, царапалась, но понимала – тщетно. Всё тщетно. Силы таяли с каждой секундой, дыхание перехватывало, агония моя была ничем. Ничем для него – твари с грубыми чертами лица и наколкой на шее – пошлый, уродливый гриф. Этот гриф намертво впечатался в моё сознание, и я понимала, что забыть его я не смогу, возможно, уже никогда. Если не произойдет чудо, всё закончится…
Громко всхлипнула, почувствовав, как рука пробирается под джинсы. И тут раздался звонок. Звонок в дверь.
– Господи, – выдохнула я и закричала что есть силы: – Помогите! Пожалуйста, помогите!
– Замолчи, дрянь! – зашипел насильник, зажимая мне рот рукой. Я тут же укусила его за край ладони и зажмурилась, ожидая удара в ответ, но удара не последовало.
В следующее мгновение тела на мне вдруг не стало. Я распахнула глаза и увидела, как непонятно откуда взявшийся Громов прижимает ничего не понимающего мужика к стене. Прижимает, держа за горло.
– Ты кто такой?! – у того, по всей видимости, совсем чувство самосохранения атрофировалось, потому что даже я не решилась бы заговорить сейчас с Олегом. Казалось, он прямо тут его и задушит.
– Ты, тварь, еще раз к ней подойдешь ближе, чем на километр, я тебе все кости переломаю и в канаву подыхать брошу, – процедил Олег.
Размахнувшись, впечатал кулак в скулу мужика. Упав, тот взвыл раненой шавкой, отполз к двери. Олег надвигался на него угрожающей скалой. Тот же отползал все дальше и дальше, держась за щеку и скуля.
Я усилием поднялась с дивана, поправила блузку и вышла за ними в коридор. Увидев собственное отражение в зеркале, пригладила взъерошенные волосы, вытерла мокрые щеки. Тушь растеклась, размазалась. Похожа я была на Кикимору болотную. Уместное сравнение, ничего не скажешь. Улыбнулась самой себе и тут же снова едва не заревела. Опомнилась только, когда услышала, как входная дверь хлопнула. Перевела взгляд с собственного отражения на оставшегося в прихожей Олега.
– Что ты тут делаешь? – охрипшим, дрожащим голосом спросила я.
– То есть мне нужно было спасти тебя от подобной мрази, чтобы ты ко мне на «ты» начала обращаться? – зло выговорил он. Весь вид его говорил о том, что шутки шутить он не намерен.