Очень скоро множество женщин из разных слоев общества, от представительниц высшего света до служанок и крестьянок, увидели в Распутине высшее божественное существо. Скоро мужчины всех сословий и профессий собрались вокруг чудотворца: министры, чиновники, финансисты. Среди них Григорий Ефимович был не просто почитаем, а пользовался безграничным восхищением, почти поклонением.
В тот день, когда социальный статус Распутина повысился, изменился и его внешний вид. Тогда он стал одеваться в дорогие рубахи, которые для него шили и вышивали придворные дамы и дамы из высшего общества. Его крестьянский ремень сменился шелковым шнурком с небесно-голубыми кистями. Он стал носить полосатые брюки из английской ткани или черного бархата и сапоги из мягкой кожи. Наконец, зимой он одевался в дорогую меховую шубу, бобровую шапку и валенки.
Но, несмотря на богатые одежды, к которым его приучат почитательницы, он нисколько не изменил своих беспечных и бесстыжих привычек. Он так и остался мужиком с нечесаными бородой и волосами, с грязными руками и сохранил грубый крестьянский язык.
Черты лица, при первом его появлении в Санкт-Петербурге показавшиеся грубыми и вульгарными, теперь представлялись его почитательницам просветленными. Они нервно поджидали его появления, над ними тяготело тяжелое ощущение, нечто вроде экстатической экзальтации. Когда дверь открывалась и на пороге появлялся Распутин, этими женщинами овладевало конвульсивное движение, как если бы к ним приблизился некий чудесный феномен. Он останавливался перед ними, наклонял голову, чтобы троекратно поцеловать по паломническому обычаю. Тогда они дрожали и называли его именами высших богов. Они были убеждены, что в произносимых им словах, во взглядах его маленьких голубых глаз, в поцелуях, которыми он их благословляет, присутствует божественный дух.
Иногда он вставал посреди разговора, подзывал кого-то из женщин и велел петь печальные народные песни, напоминавшие ему любимые им церковные псалмы. Тогда он делал несколько шагов, останавливался посреди салона и, заложив руки за пояс, медленно раскачивался в такт песне. Потом внезапно резко топал ногой по полу и пускался в пляс. Он приближался к женщинам размеренными движениями, с соблазнительными жестами, и приглашал их. Он отбивал такт сапогами, а его пронзительные глаза словно оценивали партнершу. А та, словно в экстазе, взволнованная его взглядом, следовала за ним. Тогда другие женщины садились в кружок вокруг них и, собранные и взволнованные, словно присутствуя на богослужении, смотрели, как они танцуют.