Однако подвох состоит еще и в том, что даже соблюдение всех этих неписаных и писаных норм и правил не устраняет простого вопроса: а что, именно этого от меня хочет Бог? Такой замыслил Он жизнь Своих детей возлюбленных?
И видится картина последней встречи, на которой мне надо дать Богу отчет в прожитой жизни. Я стану перед Ним таким, каков есть, и честно признаюсь, на что ушли мои жизненные силы. Из чего же состояла моя религиозная жизнь? Из страха, чувства вины и растерянности! И Господь спросит:
– Но почему? Ведь Я этого не просил!
Правда, вездесущий и всеведущий Типикон предписывает Богу совсем другие вопросы и ответы. Он точно знает, как нам отольется на том свете вкушение в постные дни печенья на маргарине и ношение юбок неканонической длины. Правда, Типиконом я тут называю не церковный устав, а то коллективное и бессознательное творчество, в котором участвуют и миряне, и духовенство – и даже не понятно, кто больше и активнее. Наши страхи и недоразумения создают весьма своеобразный облик церковного благочестия, ветвящегося затейливым и непроходимым лабиринтом.
И в нем мы бродим, как по полю брани,
Хранящему следы падений, бегств, смертей,
Где полчища слепцов сошлись в борьбе своей.
Это из «Дуврского берега» Мэтью Арнольда. А вот история поближе.
В одном белорусском селе служил старенький священник, любивший проповедовать. В Неделю о Страшном суде он разразился такой страстной проповедью, так живо и ярко описал мучения грешников, что церковь не просто залилась слезами, а захлебывалась в плаче, бабульки ревели в голос. Батюшка перепугался не на шутку и принялся успокаивать заплаканных старушек:
– Ну чаго вы так… Можа тэта яшчэ и ня-прауда…
Мучения грешников – реальность. Необходимость Церкви иметь Устав и канонические нормы – бесспорна. Вместе с тем важно научиться отличать пшеницу от плевел и не налагать на себя и близких бремена неудобоносимые, – а мы, священники, очень любим это делать, оправдывая свои радикальные пастырские опыты и аскетические эксперименты фразой из послания апостола Иуды:
страхом спасайте (Иуд. 1: 23).
Однако этой педагогической стратегии возражал еще пророк Исаия:
…разве мало для вас затруднять людей, что вы хотите затруднять и Бога моего? (Ис. 7: 13).
Я отказываюсь спасать страхом. Современные христиане, буквально все, умеют читать и писать, до их сердец можно достучаться словами милосердия и доброты, не запугивая, не затравливая человека, не навязывая ему вечного чувства вины и выполнения ненужных и утомительных предписаний.