– Новизна мышления араба как раз и заключалась в упрощении схем. Основываясь на его опыте, более одарённые мастера смогли увеличить количество простых схем в составе большого полотна взаимодействующих фигур.
Алцест повёл молчаливую группу дальше и какое-то время молчал, позволяя таращиться поражёнными глазами то туда, то сюда. Серые глаза насмешливо наблюдали за самими студентами. В четвёртом зале преобладали пары, потом их сменили тройки, и последний самый большой зал поражал воображение широтой взглядов.
– Лучшие образцы… – вкрадчиво заговорил Алцест, и воспитанники сбежались на его голос как хамельнские крысы на дудку, – хранятся в частных коллекциях.
Разочарованный полувыдох.
– Шедеврами этого жанра считаются всё же не живописные полотна, а рельефные работы. Но такое вам не светит! – добро-добро заулыбался Алцест, указывая рукой на выход.
Поход в музей должен был стать апофеозом воспитательской деятельности Алцеста и её венцом. Проклятый собирался торжественно получить расчёт, для чего впервые за долгое время переступил порог цитадели Мага. Лакей рассыпался перед ним в любезностях и очень вежливо сообщил об отъезде главного по важному делу. От нечего делать нерастроенный Алцест пошёл куда глаза глядят и через некоторое время обнаружил, что почти вернулся на работу. Ему пришло в голову, что в принципе обставлять уход Высшими представителями власти необязательно, и можно уволиться у ректора. Алцест не привык откладывать дела – рисковал не дожить.
В вестибюле проигнорировал приветствия разбегающихся студентов, для каждого курса предстояла своя практика, и хотя учебный год продолжался, лекциям наступил конец. С неоформившимся чувством удовлетворения Алцест захотел посмотреть, как его имя снимают с расписания.
Первый курс, практ. часть под рук. Проф. Шпигель. Прекрасно, уже на новое заменили. Второй курс. Проф. Хайнс. Чудно, прощайте навсегда. Не поминайте. Третий курс. Преп. Альтова. Наипротивнейший сброд фокусников. Четвёртый… Что?!
Алцест ещё более утвердился в желании увидеться с ректором. Он практически не бывал в комнате персонала, куда профессора бежали со всех ног в перерыв, чтобы вернуть себе подобие душевного равновесия и компенсировать растраченную на лекции влагу. Проклятый в перерывах между растратой жидкости на презренных дилетантов магического мира наводил трепет на дилетантов, ходящих по коридорам.