Но Лексис помотал головой и твердо произнес:
– Ты что? Забыла вожжи своих родичей? Тебе мало проблем с ними? Так вот! Слушай мое решение. Никаких контрактов с ними!
Девушка на секунду застыла, и в ее глазах мелькнуло недоумение. Ну да… Тут можно подзаработать, а ей так прямо запретили. Но деваться некуда, сама же только что сочиняла про нереальную покорность. Так что вима низко поклонилась Лису и произнесла:
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин. И прошу не сильно бить меня сегодня вожжами за неуместную инициативу и приглашение в дом нежеланных родичей.
А Лексис угрюмо посмотрел на визитеров и совершенно недвусмысленно показал пальцем на дверь. И гостья раздраженно, аж опрокинув стул, вскочила, а за ней поднялся и совершенно ошарашенный многоюродный дед хозяйки.
Если так выпроваживают, то очень чтущие определенные правила вимы просто не могут не уйти. И ушли, только взбешенная тетка прошипела, прежде чем захлопнуть дверь:
– Ну все! Через два дня тебе конец, щенок!
Лис запер дверь и повернувшись, встретился с огромными глазищами Джесси, которая выскользнула из ванной, завернутая в мохнатое полотенце. Вообще-то она не позволяла себе представать перед другом в таком виде, но вот, не выдержала.
– Ну вот, подруга, – усмехнулась вима, устало разваливаясь в кресле, – теперь ты узнала нашу тайну. И не от нас, прошу отметить. Мы-то не имели права ничего рассказывать. Да! А ты, Лис, не прав! Я бы смогла выжать хорошие условия из этой карги.
– Никаких дел с этими кровососами, – проворчал парень, а потом, заметив раздражение на лице Флори, добавил. – Что ты там про вожжи говорила?
– Ой! – опомнилась вампиресса. Точнее вспомнила, что и вправду подчиняется другу, хоть и не так раболепно, как только что демонстрировала. – Прости! Я все поняла. И, вообще, буду очень хорошей лисой-женой. Через пять лет.
Выглядел акт покаяния как-то фальшиво. Флори в своем очень красивом мундире городской стражницы на кающуюся грешницу никак не тянула. Плюс умело нанесенное огромное количество макияжа, который добавлял ей несколько лет возраста. Общее впечатление – женщина-вамп, лет так двадцати семи.
«Вамп!» – подумал парень. – «Вот уж кто реально «вамп»!
Но зато в ней никто не опознал бы девочку-колокольчика, не дотягивающую по виду даже до шестнадцати, которую вима полгода изображала в университете, подменяя не пожелавшую учиться дочку новгородского купца.