Едва я отлежался, дедок взялся за краткий курс молодого сонайского дареоя. Сподвигло его на это впечатление от разговоров со мной, которое сводилось к трём немудрёным пунктам: первое – я действительно ничего не помню, второе – наставники из местного Мужского дома халатно относились к своим обязанностям по обучению потерявшего память, третье – я не совсем безнадёжен, и в мою голову можно впихнуть премудрости, которые необходимо знать уважающему себя сонаю.
И следующие два дня я выслушивал «лекции» по быту, культуре и обычаям моих новых сородичей. Впрочем, лекциями их можно назвать и без кавычек: дед Темануй оказался не лишён педагогических способностей, так что я действительно узнал немало полезного и нужного для жизни среди туземцев. К сожалению, записей вести возможности не было, приходилось полагаться на память.
Так что период реабилитации и восстановления я провёл с немалой пользой для себя.
Глава 2,
в которой герой, нашедший родню, задумывается о смысле жизни
Наконец мои новообретённые сородичи-сонаи стали собираться обратно в свои горы. Темануй напоследок похлопал меня по плечу и прочитал небольшую прочувственную речь на тему «Набирайся сил и опыта, Ралинга. Помни, чему я тебя учил. Не срами чести сонайского народа, внучок».
Мямлю в ответ что-то в том же духе.
Сонаи ушли на север по широкой тропе, местами вытоптанной до голой земли, по сухому сезону – твёрдой как камень. А я остался наедине со своими мыслями. Были они какие-то нерадостные и неуютные. В первую очередь думалось о том, что я, в сущности, самозванец, которого совершенно чужие люди долгие месяцы выхаживали и кормили, а хороший человек Темануй потратил на меня целых шесть дней, нанося защитные татуировки, поил и кормил с ложечки, пока я валялся с жаром, а потом ещё попытался вложить в мою голову чуток знаний об окружающем мире.
Следом за раздумьями о чужом месте, которое я занял в этом мире, в голову полезли всякие совсем уж идиотские мысли о смысле жизни и предназначении. Поскольку к философии во всех её формах я особой склонности никогда не имел, то извечные вопросы человеческого бытия очень быстро свелись к тому, что́ я могу сделать для окружающих.
Впрочем, в этих своих раздумьях я только и успел сформулировать самую общую цель: улучшить жизнь жителей Пеу. В последующие несколько недель думать было некогда.