. Если элиты представляют собой олигархию или олигархическую тиранию, следует быть демократом. Если идет перекос в обратную сторону и на горизонте уже начинает маячить опасность социализма, следует поддерживать элиты. Но в этом случае нужно, разумеется, помнить о том, что в рядах элиты немало демократов (в плохом, аристотелевском, смысле слова), ибо плох тот элитарий, который не мечтает стать олигархом – и плох тот олигарх, который не хочет стать тираном. Политическая борьба сложнее схем, а политики отлично имеют приспосабливаться к ветру перемен – а это значит, что гражданину всегда следует держать ухо востро.
Иначе говоря, выбор между оптиматами и популярами почти всегда ситуативен и имеет целью не победу одной силы, а сохранение между ними разумного равновесия. Потому меня всегда удивляли убежденные монархисты. Монархия имеет большие преимущества над олигархией и демократией именно в том, что способна выступать арбитром между низами и верхами. Однако неограниченная монархия опасна для государства – пусть и менее, чем чистая олигархия или чистая демократия. А вот быть принципиальным монархистом – это какой-то странный политический фетишизм, ставящий идею выше прагматики. Прагматика же в том, чтобы государство как форма существования нации способствовало общему благу («общему делу») в точном соответствии с легендарной формулой того же Цицерона:
«Государство есть достояние народа [res publica res populi], а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов».
Если монархия способствует республике (общенациональному делу), она хороша, если опасна для нее – она плоха. Обычно, кстати, монархия полезна – но это отдельный разговор, который мы еще не раз затронем в этой книге (например, в маргиналии «108. К Богемику»).
Делать чисто рациональный выбор в политических вопросах – не только трудно, но и не очень приятно. Потому что хочется выбирать сердцем, но увы – обычно это плохой выбор. Одно из первых моих «политических» впечатлений – это шахтеры из 90-х, стучащие касками из-за задержек зарплаты. У меня в голове не укладывалось – как можно не платить людям, которые ежедневно трудятся в шахтах. Как вообще такое может быть? Тогда я испытал искреннюю ненависть к олигархии (это слово я уже знал, потому что оно звучало в открытую) и чувство солидарности с простым народом. Конечно, в том конкретном случае шахтеры были правы на все сто процентов – но вообще, как я (к собственному удивлению) впоследствии понял, далеко не всегда требования и чаяния трудового народа являются истиной в последней инстанции. Чаще всего, он требует того, что не отвечает его интересам, и не требует того, что им прямо соответствует – потому ради народного же блага иногда следует поддерживать другую сторону.