«А, что, Серафима Викторовна опять ушла?»
Девочка, которую звали Юля, с недоумением взглянула на меня и губы её прошептали встречный вопрос:
«А разве Серафима Викторовна приходила? Я её не видела».
Я хотела возразить и сказать, что она только что смотрела в мои глаза, но, вспомнив совет бабушки, вовремя сдержала свой порыв.
Примерно через минуту позади себя я услышала чёткий повелительный голос нашей воспитательницы:
«Ребята, все встаём и выстраиваемся на утреннюю зарядку!»
Теперь я посчитала, что этот голос тоже мне «мерещится», что никакой воспитательницы в нашей группе ещё нет. Поэтому я закрыла глаза и начала неторопливый отсчёт от десяти до одного. Это я делала по бабушкиному совету, чтобы успокоиться и привести себя в нормальное состояние.
Но здесь довольно хлёсткий удар по спине сразу «отрезвил» меня. Я опять резко обернулась и… разглядела подлинный ВЗГЛЯД Серафимы Викторовны (теперь я в этом не сомневалась, потому что довольно ясно могла наблюдать её всю). А затем у меня в ушах зазвенел пронзительный визг:
«Тебе что, особое приглашение нужно!? Я же ясно сказала, чтобы все быстро выстраивались на зарядку. Гадкая непослушная девчонка! Ничего не понимает! Идиотка! Тебя в специальный интернат для дефективных отдать надо! Именно там тебе самое место».
Здесь она отвесила мне довольно болезненный подзатыльник и, резко сдёрнув со стула, грубо подтолкнула в центр комнаты. Я чудом удержалась на ногах. В этот момент я заметила, что на некоторых детских лицах отразилась довольная ухмылка, но не удивилась этому, потому что к тому времени уже ко всему привыкла.
Примерно через полчаса, сразу после завтрака, меня начал колотить озноб. Сначала он был небольшим, но затем всё увеличивался и увеличивался. После сончаса я почувствовала, что вся горю. Воспитательнице я ничего не говорила, а она, словно ничего не замечала, не обращая на моё состояние ни малейшего внимания. После полдника нас повели гулять. Стояла середина апреля, дул пронизывающий холодный ветер. У меня не было сил участвовать в каких-либо играх, поэтому я, вконец обессиленная, уселась на скамейку. Всё расплывалось перед глазами. Сильно болела и кружилась голова, ломило руки и ноги, затем меня стало тошнить. Воспитательница сидела за столиком и читала книгу, изредка поглядывая на играющих детей, но меня она своим вниманием так и не удостоила. Я чувствовала, что если подобное состояние продлится ещё некоторое время, то я потеряю сознание. Но я уже была ко всему готова. Единственное, о чём я пожалела, это то, что уехала бабушка. Тогда я мысленно несколько раз произнесла молитву и стала без конца усиленно повторять: