Жизнь замечательных врачей Татарстана - страница 44

А еще он научил нас отстаивать свои идеи. Ведь когда он создал так называемые «крючки Сигала», то есть ранорасширитель для улучшения доступа во время операции, они совсем не легко пробивали себе дорогу. Академику Блохину они очень не понравились и в производство не пошли. В Казани их изготавливали местные машиностроительные заводы, а курсантам ГИДУВа выдавались чертежи устройства. Разумеется, им всем пришлось по душе, что великолепный доступ облегчает проведение операций, и они разъезжались по своим городам и там изготавливали такие же ранорасширители. Со временем появилось и промышленное производство. Теперь они есть в любой больнице.

Работать с Михаилом Семеновичем было очень тяжело. Он любил порядок, был очень требовательный к себе и, соответственно, к нам. Конечно, в интересах больного. Возникала парадоксальная ситуация: если он видел, что из человека выйдет толк, что с ним можно будет дальше работать, то получал «сигаловской требовательности» по полной программе. Если было очевидно, что специалиста из него не получится, то он на него даже голоса не повышал. Иногда мы обижались, спрашивали, почему одним ничего не говорят, с других высокий спрос? Он отвечал: «А смысл?»

А в домашней обстановке Михаил Семенович был совершенно другим – милейшим человеком, очень неприхотливым и гостеприимным. Хотя свободного времени у него практически не было, утром – лекции, днем – операции, вечером – чередой шли диссертанты, он находил время читать, и был очень эрудированным человеком. Когда я учился в 10 классе, перед экзаменом он занимался со мной химией, мы решали задачи, и меня очень удивляло, что он, взрослый человек, давно закончивший школу, помнит эти формулы – и по органической химии, и по неорганической. Также огромен был и диапазон его научных изысканий, начиная с теперешней маммологии и заканчивая только начинавшей тогда развиваться эндоскопией.

Рафкат Тазиев, заслуженный врач РТ, заслуженный деятель науки РТ, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, профессор кафедры онкологии и хирургии КГМА, д.м.н.:

– Михаил Семенович Сигал был бесконечно предан хирургии. Он невероятно много оперировал, задерживался в клинике допоздна. А если его больной оказывался неоперабельным, то мог отнять операцию у других хирургов. Он продолжал оперировать даже после того, как получил инфаркт, и у него развилась аритмия. Я пытался его убедить уменьшить нагрузки, поберечь себя. Убеждал, что, сделав операцию, он спасет одного больного, а написав книгу – сотни и тысячи. Но его это не убеждало. Когда он брал в руки скальпель, его собственные болезни исчезали.