– Ии-эххх, едришки-раскадришки, кончилася спокойна жизнь! А вот сёдня за дитятей и выпить не грех! Пусть наша смена растет… Растет и размножается, едришки-раскадришки! – радостно воскликнул Еремеич.
Вдоль аллеи строго в ряд стояли стенды с фотографиями пионеров-героев: Лени Голикова, Зины Портновой, Марата Казея, Вали Котик, Шуры Чекалина, Бори Царикова.
По всему периметру лагерь украшали гипсовые фигуры пионеров с мячами, горнами, барабанами.
Автобусы остановились у столовой. Из них, как горошины, повыскакивали ребятишки и побежали к грузовой машине, чтобы получить свои чемоданы.
Из столовой доносились звуки гремящей посуды и пахло паровыми котлетами. На крыльцо вышла огромная дебелая тетка с сожженными перекисью кудряшками, в белом коротком халате, едва прикрывавшем ее круглые коленки. Это Зоя – хлеборезка. Хлеборезка – это должность. Зоя нарезала хлеб для всего лагеря и вытирала столы с хлоркой после еды.
– О! Наконец-то приехали, долгоносики! – не то обрадовалась, не то огорчилась Хлеборезка. – У-у-у! Куда несешься, оглоед? – она поморщила носик и, увидев в толпе детей Марину Степановну, закричала:
– Марина Степановна! Дежурных гони! И так обед задерживается!
– Да погоди ты, Зоя! Видишь, не до тебя! – отмахнулась Марина.
– Не до меня, не до меня… Всегда не до меня. А уж накрывать надо!
***
Из последнего автобуса хлынула шумная толпа пионеров. Последним из пазика вышел Евгений. Водитель протянул ему чемодан и бережно, с уважением подал аккордеон и гитару. Евгений поставил свои вещи к заборчику, потянулся и недовольно пробубнил:
– Здравствуй, поле, здравствуй, лес! Мы попали в край чудес…
Присев на железное ограждение, он достал сигареты и закурил. Девчонки-вожатые с интересом посматривали в его сторону и хихикали.
Мимо, раздавая команды, пробегала Надежда и, увидев мужа, остановилась:
– Жень, ну ты же бросил!
– Надя, отведи меня в нашу комнату, я устал. Башка разрывается! Три с половиной часа в автобусе – это для меня слишком!
– Жень, потерпи. Детей устрою и вернусь за тобой, – ответила ему Надежда и почти бегом припустила к корпусам.
К столовой подошла старший воспитатель лагеря Ева Петровна. В руке она держала серебристый горн. Ева Петровна не так давно отметила семидесятилетний юбилей, но её неуемному темпераменту мог позавидовать любой молодой человек. Она оценивающе оглядела Евгения, хмыкнула и встала к Зое. Стоявшая на крыльце столовой Хлеборезка поковыряла в ухе, крякнула и заорала: