Даша выдавила из себя некрасивую улыбку. Минут через двадцать они уже были на месте. Люди – кто в белых халатах, кто в пиджаках, а также коровы, автомобили, а ещё накрытые столы с алкоголем, колбасой, варёной картошкой, огурцами, помидорами и пирожками. Какая-то женщина, узнав, что Даша «из газеты», тут же сунула ей в руку крендель. Даша была очень голодна, но ещё больше волновалась и от этого не могла ничего есть, так что крендель бросила в сумку.
Некоторое время она испуганно смотрела на происходящее и не понимала, что делать: с кем говорить, какие вопросы задавать, как это всё описывать, и ей хотелось плакать. Но потом увидела высокую блондинку с блокнотом и микрофоном, которая вместе с крепким парнем, держащим на плече камеру, ловко ныряла в толпу и беседовала то с кем-то из зрителей, то со специалистами. Даша погналась за ней.
– Спрашивайте, только у меня очень мало времени, – согласился обильно потеющий мужичок с высоко закатанными рукавами, которого Даша остановила сразу после его общения с телевизионщиками. – У нас ночью пожар был, целая семья осталась без крыши над головой, а у них пятеро детей. Не до конкурсов сегодня.
Перед ней стоял глава одного из сёл. Даша задала пару робких вопросов и, когда мужичок уже собирался уходить, неожиданно – особенно для самой себя – добавила: «Можно я с вами?».
– Да, почему бы и нет, – оживился глава. – Поедем!
Сан Санычу эта идея не понравилась.
– Ещё десять километров туда и столько же обратно? Мне денег на бензин не дали. Езжай сама, я тут подожду, поем.
В итоге Даша отправилась в село со своим новым знакомым. Всю дорогу Валерий Иванович Панченко рассказывал о родном селе: он там и сам вырос, и детей вырастил-женил, и родителей похоронил. И пожары, конечно, там бывали, но чтобы вот так… Детей погорельцев он разместил у себя, взрослым места не хватило, спят в уцелевшей теплице.
– На носу осень, 1 сентября, ни теплых вещей, ничего, – причитал Валерий Иванович. – А у нас в селе народ небогатый, копейки собрали.
Уже по дороге домой, в прокуренном салоне «пятёрки», Даша, отстранившись от дурных шуток водителя, вспоминала обугленные стены небольшого двухэтажного домика, сгоревший сарай, трупы коз и кур, скулящую собаку и самую младшую из детей – шестилетнюю Веронику, которая, разбирая чёрные деревяшки, не переставала звать кошку Басю.