Обхватив балку ногами, опустил руки к животу, легко провел пальцами по теплому металлу, пересчитывая хрупкие на вид и ощущение, звенья. Тонкая, белоснежная цепь, повинуясь моему желанию, скользнула мне в ладонь и обвилась вокруг запястья.
Понятия не имею, как бы оставался живым после боев, без этого незаменимого оружия. То, что раньше считал мифом и сказкой, сейчас находится в моих руках, и я каждый день благодарю за это высших.
Лязгнули засовы. Один, два… сегодня шестеро. Они меня тоже не видят, пока. Но даже этого времени мне бы хватило, чтобы убить большую часть наемников. Это именно они, я не сомневаюсь. Слишком в себе уверены, я бы сказал, самоуверенность прет из всех щелей, нет взгляда загнанного зверя, нет обреченности, нет отчаянности в действиях. Они уверенны, что выйдут отсюда живыми. Секунд пять, серьезно раздумываю, сказать им, что они уже трупы или пока не стоит?
Их главарь замирает и закидывает голову вверх. Хоть до одного дошло где меня искать, спустя минуту… считай он уже мертв. И этот труп начинает надо мной ржать, указывает рукой на меня, что – то истерично лопочет на своем и снова ржет. В этот момент, я решаю ничего им не говорить и тем более не помогать. В конце концов, они получили приличные деньги за то, что их сегодня сожрут.
В меня тычут пальцами все шестеро, машут руками, чтобы я спустился вниз и дрался. Наивные, они не понимают, что я и они в одной лодке, не между собой нам надо драться.
Стараюсь не отрывать надолго взгляд от широких, не прозрачных ворот в одной из стен клетки. Неспроста все это.
Смех застревает в глотках наемников, когда они слышат рев и глухой удар. Они нервно озираются и вздрагивают от очередного удара. В железных, толстых воротах появляется внушительная выпуклость. Все шестеро бросаются к выходу из клетки. Наивные.
Наивные и слишком нервные. Одно название наемники.
Естественно никто не даст им покинуть клетку раньше времени, на них уже поставлены деньги. Нахожу глазами того, кого ненавижу больше всего на свете. Сидит на самом верху, в своем огромном кресле, довольный, улыбается безгубым ртом, ровно до того момента, пока не ловит мой взгляд полный ненависти и обещания вечных мук. Улыбка синего пропадает, в его глазах мелькает страх, он трус как и вся его раса, он готов бежать, но вынужден держать лицо перед собравшимися и перед своим партнером.