– Скажи честно, что тебя сюда привело, Кэтрин?
На ее губах заиграла улыбка.
– Ты сам знаешь.
– Потому что хотела избежать нападок прессы?
Она взяла бокал и сделала длинный глоток.
Неужели так трудно дать ответ?
Он изучал ее лицо, пытаясь понять, о чем она думает, но вместо этого был заворожен тем, как она подносит к алым губам бокал, как, прикрыв глаза от удовольствия, пьет вино.
– Есть кое-что еще…
Он поднял на нее взгляд, чувствуя, что это «кое-что еще» явное преуменьшение.
Но в целом так и есть.
– Кое-что? – Он не отпускал ее взгляд и увидел, как дрогнули ее ресницы, а в глазах промелькнула боль.
Она невольно опустила руку на живот, и взгляд тоже. Он хотел было поднажать, чтобы получить ответ на свой вопрос, но испугался, что она не выдержит и сломается, а если она сломается, то и он тоже.
Аларик прочистил горло:
– Фло говорила, что ты пишешь сценарий?
– Да. – Кэтрин снова подняла взгляд и едва заметно улыбнулась. – Я уже какое-то время этим занимаюсь.
– И ты здесь, чтобы его закончить?
– Такой у меня план.
– А почему это нельзя сделать дома?
Она поморщилась, потому что он снова вернулся к больной теме.
– Потому что дома многое отвлекает. – Когда она потянулась за бокалом, у нее дрожали пальцы. – Я уверена, что Фло тебе все объяснила.
– Она сказала, что пресса не дает тебе прохода из-за твоего расставания с этим… как его? – Он щелкнул пальцами.
– Люк. – Она сердито прищурилась. – И я уверена, что его имя тебе известно.
Он криво усмехнулся:
– Виноват.
А знает ли она, что он не может заставить себя произнести вслух имя этого актера, потому что его охватывает ревность? Он не знал, из-за чего именно они расстались, потому что таблоиды всегда преувеличивают.