За дверью тамбура ему открылась несколько странная картина. Салон был погружён в полутьму. По обе стороны от него тянулись до самого конца пустые деревянные скамьи. Пассажиров не было. Освещена была лишь самая середина вагона, там подрагивал доживающей свой век лампочкой единственный работающий плафон. Родион стряхнул снег со свитера, вытер рукавом пот со лба и, пройдя в середину вагона, устало опустился на скамью у окна. Располагавшийся под окном обогреватель выдувал через решётку щедрую струю тёплого воздуха. Родион откинулся на спинку скамьи, вытянул ноги и погрузился в тепло и невесёлые размышления.
“Стало быть, я теперь бродяга. Одет не по сезону, ни денег, ни документов, ни малейшего понятия о том, куда следую. Это, кстати, не мешало бы в ближайшее время выяснить. Только у кого ж спросить? В вагоне ни души, население давно уж разъехалось по тёплым квартирам, ёлки наряжает. Надо бы в соседний наведаться. Сейчас, только малость передохну да обсохну”.
Родион повернулся к окну, за которым медленно проплывали фонарные столбы, освещая полутёмный вагон движущимися полосами жёлтого света. За ними белела под луной снежная степь, кое-где прорезанная лесополосами. Вдали прощально светились огоньки удаляющегося города.
“Судя по направлению, вроде бы на юг. На Алтай что ли? А какая собственно разница. Юг в моей экипировке по любому лучше, чем север. Вот, значит и первая маленькая радость”. Родион невесело улыбнулся. Где-то, не так ещё далеко, одиноко ждала его за накрытым столом со свечами любимая женщина, нервно сжимая в руке мобильный телефон. А его, как беспризорника, уносил неизвестно куда какой-то непонятный паровоз. “С какого перепугу меня вообще подобрали? Машинист, видать, добрый попался, вник в ситуацию. Надо бы как-то отблагодарить что ли, по прибытию…”
Тихо постукивали колёса, стыки рельс мерно отсчитывали путь, тёплая струя воздуха сушила на беглеце одежду. Внезапно навалившаяся усталость стала клонить в сон. Прислонившись головой к стенке, Родион погрузился в томную полудрёму. Неизвестно сколько прошло времени, видимо, не так уж и много. Звук отодвигающейся двери тамбура выдернул Родиона из забытья. Он приоткрыл глаза.
В тёмном конце вагона возникла фигура человека. Задвинув за собой дверь, человек не спеша двинулся по проходу, с каждым шагом всё явственнее проявляясь в свете единственного светящегося плафона. Он был одет в тёплую рабочую спецовку, такие же штаны и кирзовые сапоги. Голову его венчала форменная фуражка с чёрным блестящим околышем и какой-то кокардой посередине. Человек заметно прихрамывал на правую ногу. Несмотря на это, походка его казалась какой-то жёсткой и уверенной. Дойдя до скамьи с Родионом, человек остановился и повернулся к нему. Он был чуть выше среднего роста, сутуловат, но широк в плечах. На вид ему было около пятидесяти. Лицо его покрывала короткая, но густая щетина и сеть мелких морщин вокруг серых глаз, как-то пристально, изучающе смотревших из-под лохматых бровей. “Контролёр, что ли? – подумал Родион, разглядывая пришельца, – зырит явно не без интереса, а предложить то ему нечего. Значит ближайшая станция моя”. Родион, слегка приподняв брови, вопросительно уставился в лицо контролёру.