На самом деле горемыку звали Савелий, она выяснила, всё-таки испытательный срок в Администрации дали, а не где-нибудь. Да только принцу Савелий решительно не шло. От Савелия, она уверена, не может пахнуть ничем, кроме разогретого в микроволновке борща и замоченного в недельных майках тела. Да и само имя из ассоциаций выбирает исключительно образ ржавой солянки с почерневшим луком и дебелыми сосисками. Удовольствие перемещается в желудок, длительная стимуляция разума стекает в безлимитные слюни. Точно бульдогу показали еду. Или бульдогу показалось, что вон то – еда.
Но она не бульдог, у неё и голова овальная. И нос овальный. Когда светло, он плохо дышит, чтобы потом в мрак полуовальный рот мог славно храпеть. Ещё она разбаловала желудок. От его капризов врач сказал питаться дробно. И она дробит. Сейчас дробит, а тогда ела всё подряд и когда захочется. Например, покупала себе пурпурный виноград. Поминая те времена, самостоятельно пришла к выводу, что всё познаётся в сравнении. Ныне смотрит на раскалённую сковороду с позавчерашней гречкой и думает, что тогда ещё и в шарф не нужно было кутаться. Конечно, о Принце тоже думает. Она теперь всегда о нём думает. Сегодня вот планировала воображать, как он станет истязаться ревностью, лишь поймает её смелый взгляд на чужом прокаченном торсе. Но не успела. Не дали. Испортили настроение.
Тот день, что был её вторым, виделся хмурым, тугим и приползшим из страха в раздражение. Наподобие старой прибранной пружины, которая всё норовит, отринув обстоятельства, наконец-то познать полный рост. Однако всё знают, что ни от её размеров, ни от скорости обретения свободы плохо никому не станет. Бояться нечего. Тупо ожидание напрягает. Завтра не обещало исключений, только если поднабрать в степени отвратительности. И ведь так и было бы, но это волшебное «вдруг». Вдруг она увидела Принца Савелия.
Ах, эти бабочки в животе! Кто бы знал, что эти поганые твари исцарапают кишечник до шрамов? И теперь нужно постоянно жевать, изображая нормальное пищеварение. Хотя всем известно: чувства переварить нельзя, а вот они тебя перемалывают всегда и с удовольствием.
Ох уж это дыхание в горле: не твоё, чужое, кажется, прекрасное, новое, вдохновляющее, пока оно не исчезнет, оставив песок, лезвия и тонзиллит. Чёртова молодость – своими беззаботными порывами относит куда угодно, а надо, чтобы к врачу. Потому что это уже, извините, не сердцебиение. Там, в рёбрах отчего-то проснулся вулкан и отчаянно норовит извергнуться. Как его собратья, что дремлют около аэропортов и прогоняют сон аккурат к туристическому сезону.