Мусорщик садится у стены, пока Эбби сидит у противоположной. Она недоверчиво смотрит на него, подозревает в чём-то.
– Там раньше больница была. После войны тут была вспышка какого-то нового вида оспы, так что там сделали изолятор, который затем замуровали и бросили больных умирать. Не нашлось у них лекарства. А потом уже мусорщики туда стали сбрасывать тех, кто был «неисправимо человеком». Тех, кто не хотел становиться металлом. Такой ритуал, который стальной отец придумал. Мол, раз ты не хочешь быть металлом, то это место тебя сделает металлом, либо ты сдохнешь. Вроде и не убийство, а вроде и не вернётся больше.
– Но там кто-то живой! Кто это пел?
– Не знаю, но стальной отец зовёт её «Мать». Честно, ума не приложу, почему, это ему только одному и известно. Он, кстати, с акцентом, может из ваших.
Глаза Эбигейл тут же вспыхивают. Она никогда прежде не слышала в голосе стального отца акцент, может быть из-за неопытности, но если он тоже из её страны, то договориться с ним будет гораздо проще. По крайней мере, Эбби на это надеется.
– Я Дейви, кстати. Дейви Уоллер. – Представляется наконец мусорщик.
– Эбигейл.
– Не очень русское имя.
– Я Эбигейл. – Девчонка звучит настолько строго, что Дейви не смеет дальше спорить. Он понимающе кивает, поднимается и уходит в свою комнату, чтобы доспать оставшиеся часы. Но тут Эбби вспоминает кое-что:
– У колодца лежало оружие. Где его владелец?
– Скорее всего, он просто в колодец нырнул. Может оспа просочилась, и он так нас спас, может ему просто надоело всё, а может решил послушать немного песнь Матери и уж очень она ему понравилась. Такое бывает. Не часто, но бывает.
Этой ночью Эбигейл спит лучше, чем за всё время пребывания на Аляске. Песня Матери её немного утешила. Но теперь в девочке горит любопытство, а его просто так не потушить. Ей просто необходимо узнать от стального отца всё, что только получится. Буквально следующим же днём Эбби цепляет момент, когда рядом никого нет, и обращается к стальному отцу на родном русском языке:
– Вы меня понимаете?
Стальной отец молчит, перебирает какие-то шестерёнки, сложенные на алтаре металлического бога. Он будто бы вовсе и не слышал её. Тогда Эбби пробует заговорить с ним ещё раз, но уже чуть громче:
– Вы меня понимаете? – Эбби касается его плеча, но стальной отец сбрасывает её руку. Эбигейл упрямится: