– Не важно, откуда взялась мораль. Важно, что она привносит порядок в наше общество и делает его лучше.
– Закон, доктор. Закон приносит порядок.
– Эбигейл, закон иногда слеп, а мораль бдит постоянно.
– Так было раньше. Сегодня закон подтверждён мной. Ведьма всегда смотрит. Отовсюду. Люди знают, что если ослушаться закон, то я узнаю и накажу. И, если Бога никто не видел, то меня видят все.
– А закон регулирует поведение? Например, что удержит человека от измены супругу, если не мораль?
– Милый доктор, нравственность! Как же вы о ней успеваете забыть? Мораль – даёт право осуждать других, ведь ой, а посмотрите, она ему изменила, это неправильно, это плохо, так никто не делает. Вот гадина. А какое вообще дело людям до чужого дома? Почему есть всеобщий моральный стандарт правил жизни? Жить нужно по своим стандартам, по своим нравам, а не быть зависимым от осуждения. Вы зависимы от Бога, который давно умер, и от людей, которые вас отвергнут в тот же момент, когда вы станете поперёк их видения морали. Люди, которые живут по морали, чаще всего лишь строят из себя хороших, чтобы стандарту соответствовать, а если ближе подойти, то вонь их начинает ощущаться.
– Знаете, Эбигейл, а ведь Вы не только, как Вы выразились, «над моралью», но и «над законом». Вы убиваете людей, на столбы их вешаете, чаще всего даже без суда. Вы и меня убьёте.
– Вы немного путаете. Я не над законом, я и есть закон. Я решаю, кому жить, а кому умереть. Я хозяйка этих мест. Выше меня лишь Барон Лос-Сетас. Но Вы абсолютно правы в одном. Скоро, дорогой доктор, Вы сдохнете, как последняя псина.
Джошуа, конечно, чувствует себя паршиво, но пока справляется. Больше его собственной жизни, Стэнфилда волнует лишь один вопрос:
– Вы убьёте мою семью?
– Убью. – Эбигейл поднимается и отходит рассматривать полки с книжками: – Стоило подумать об этом прежде, чем начинать крутить шашни с партизанами.
Теперь Джошуа начинает паниковать. Стэнфилд чувствует, что слова эти жгут грудную клетку, но приходится оставаться с холодным лицом. Джошуа нужен способ, чтобы спасти от страшной участи Линду и Лидию, его две «Л». Нельзя позволить этой изуверке провести казнь чего-то столь святого. Джошуа ищет любой ход, любую авантюру… И он её находит. Глупая идея, кажется безнадёжной, но другой у него нет. Надо попытаться. Набрав воздуха в грудь, Джошуа начинает размеренно говорить: