– Это ни к чему, Эбигейл. Эта ваша провокация. Мне жаль, что Вам пришлось это пережить, но Вы ведь понимаете, что и солдаты Лос-Сетас любят позволить себе лишнего на новых территориях.
– Но только благодаря этим солдатам ваша дочь может не бояться всяких злодеев.
– Вы угрожаете мне её убить.
– Лишь по вашей вине! – Эбби разводит руками. – Вы виноваты в этом, а не какое-то похотливое желание какого-то ничтожества, который не способен себя контролировать. Это ли кстати не причина ему подохнуть?
– Смерть – слишком радикально. Любая жизнь ценна.
– Да? А почему же так? Какая ценность у жизни, которая появилась в каналах за мусорным баком, как следствие героинового союза между двумя отбросами? Их чадо вряд ли доживёт и до двенадцати, они его либо потеряют, либо выкинут, либо продадут, а сам ребёнок с огромной вероятностью сторчится, сопьётся и кого-нибудь убьёт.
– Эбигейл, ненависть привела нас к тому, что сейчас мы ведём этот спор. Если вы продолжите разжигать ненависть, то она лишь приведёт к ещё большей ненависти. Да, маргиналы могут быть опасны, но они тоже люди и тоже могут что-то чувствовать. С ними опасно взаимодействовать, но, знаете… Если обращаться с человеком так, как он этого заслуживает, то он станет хуже, но если обращаться с ним, как с тем, кем он мог бы стать, то он станет лучше.
– Некоторые люди неисправимы, доктор. Наступит день, и вы это признаете.
– Надеюсь, что такого не произойдёт. – Джошуа улыбается ведьме. – Какой же я тогда лекарь души, если опускаю руки перед чьей-то болезнью?
– Для своих лет вы очень наивны.
– Секунду. Если вы не возражаете, то я попрошу Линду сделать нам чаю. Хотите чаю, Эбигейл? – Джошуа поднимается и отходит к двери, чтобы позвать Линду. Когда та приходит, то ведьма спрашивает:
– А у вас не будет морса?
– Морса?
– Такой холодный ягодный сок. Очень вкусный, люблю с самого детства. Мама вечно его готовила, вкуснейший напиток. Если не пробовали, то настоятельно рекомендую.
– Есть только ягодный чай. – Предлагает миссис Стэнфилд, а Эбби с тяжёлым сердцем соглашается. Джошуа затем возвращается в кресло:
– Знаете, Линда светлейшая женщина. Люблю её больше жизни.
– Вот вам одно из различий между нами, милый доктор. Вы, американцы, не умеете любить. Вы понимаете, что приходите в эту жизнь одни и уходите тоже одни. Ваш избранный человек просто существует для того, чтобы пройти по жизненному пути с большим комфортом, чем могли бы, а то, что вы зовёте любовью, ничего более, кроме как привязанность, основанная на выгоде.