– Кто-то нас предупреждает, – сказал Агзу.
– Да, – согласился Граф, – то ли кабан, то ли олень…
Осмотрелись. Левый берег реки, наоборот, был низок и заболочен. Непонятно было, где кончается река и начинается болото. Заводь поросла редким кустарником. Кое-где виднелись низенькие скрюченные деревца. Слева и сзади, там, где к болоту подходил густой непролазный лес, они увидели непривычный треугольный силуэт. Это была острая крыша покосившейся избушки. Домик был чуть больше дачного сортира. Внутри валялся матрас, покрытый плешивой шкурой, напротив него в углу примостилась маленькая печка, труба уходила в дырку в стене. Рядом размещалась пара наскоро сколоченных стеллажей. На них были аккуратно расставлены баночки с жидкостями и травами, лежали огромные рыжие перья, сморщенные корешки, расшитый бисером кисет, плетеные феньки, китайские браслеты и разноцветные пластиковые карточки.
– Неплохо, – заметил Граф. – Кто-то здесь жил долго и автономно.
– Перья рыжего петуха, – задумчиво проговорил Валька, – это вещь летающего шамана.
– А где же он сейчас? – поинтересовался Виталик. – Улетел?
Лика разглядывала баночки. В одной была голова змеи. В другой – как будто заспиртованный глаз.
– Где-то неподалеку должно быть капище, – не обращая внимания на остроты, все так же задумчиво продолжал Агзу.
– Что?
– Жертвенник. Место, где шаман совершает обряды. Наверное, он туда и ушел. Бубна нет на месте.
– Хочешь поискать? – усмехнулся в усы Капец, и его холодные глаза блеснули.
– Не уверен.
– Так может, это деда твоего капище! – ткнул его локтем Виталик.
– Может, – Агзу снял тюрбан и почесал в затылке. – Но духи не любят посторонних.
Он серьезно посмотрел на Виталика, потом на Капца, надел шапку обратно и вышел из избы.
– Интересно все-таки, куда делся этот шаман? – задумчиво произнес Граф и последовал за ним.
Снаружи Агзу принялся распаковывать рюкзак.
– Не одевайся, – сказал ему Граф, – пошли дальше.
Не обращая внимания на его слова, Агзу продолжал выкладывать на санки содержимое рюкзака и в конце концов достал черный полиэтиленовый сверток довольно внушительных размеров. Развернув его, он аккуратно извлек нечто довольно странное, а именно – старинный шаманский бубен. На деревянный обод была туго натянута упругая коричневая кожа, а с обратной стороны – диаметральные проволоки, на которых позвякивали друг о друга нанизанные железные звездочки.