Очередь на выставку Серова, покупка абонементов в филармонию, а их уже купили на шестьдесят с лишним миллионов рублей! – это самосохранение людей, это их отдушина. Это ответ тем, для кого самой счастливой очередью была очередь в «Макдоналдс» за гамбургером и свободой.
Я приведу несколько цитат из текста журналиста Натальи Осиповой: «Действительно, непорядок. Что называется, слышен треск разрываемых шаблонов. Люди не за водкой стоят, не в обменник, не за гонораром на путинг, а к русскому классику Серову. Нет ли в этом какой-то большой беды? Действительно, стояли тихо, смиренно, как к Поясу Богородицы…
Серов в некоторых картинах вызывает почти религиозное чувство. “Девочка с персиками” как икона Русского мира, который был да сплыл. После мороза и легкой муки обретение себя в летнем серовском раю – как второй акт перформанса, который невозможен без первого…
Хотя, собственно, ничего манифестирующего в картинах Серова нет. Взгляды, пальцы, голубоватые жилки в сгибе локтя, румянец, живое, полнокровное, изысканное, переменчивое, дерзкое. Художник, который умел написать человеческую судьбу. Еще не зная о том, как она сложится…
Например, “Портрет Николая Второго” – хрестоматийный пример. В картине есть все, что случится потом. И даже то, что думает человек из января 2016 года, стоя в зале Третьяковки на Крымском Валу…
В какой-то момент, стоя в хороводе портретов, понимаешь: и это же и есть “люди с хорошими лицами” – дворяне, предприниматели, гении русского искусства, врачи, композиторы, певцы, крестьяне, благотворители, матери семейств, юноши, дети. Много лет должно пройти, чтобы стоящие у картины увидели в девушке, освещенной солнцем, себя, а не чужую барышню другого сословия. Дети Боткина и маленькие великие князья – это дети с соседней улицы, теперь все дети выглядят так.
«Какие-то не очень устроенные женщины в основном, конечно, стоят и любуются на эту красоту двора», – говорит философ Михаил Ямпольский, посетивший выставку. Все ровно наоборот. Не чужие, а свои. Красота присвоена наследниками, хоть и не по прямой. Потомками деревенских баб, которые румянятся на картинах Серова, в тот же самый кусачий мороз…
Потомки и предки встретились в Третьяковке. И это самое интересное в выставке: смотришь уже не на картины, а на людей, смотрящих на картины. Портреты заговорили».