– «Севастополь, вход через прокол заблокирован, … отзовитесь… Вишневский отзовитесь…»
И засмеялся, но увидев вытянувшееся лицо Звездочета осекся:
– Звездочет, да мы это… ну шутка, в общем.
Звездочет подскочил к Тунгусу, схватил его за грудки и прошипел в лицо:
– Повтори, что говорил Лист, слово в слово!
– Да что ты так кидаешься? Ну, сидит он значит и пса, что от твоего горла отодрал, руками за долбешку держит и со всей дури об стену прикладывает и повторяет эту самую фразу: «Севастополь, вход через прокол заблокирован, … отзовитесь… Вишневский отзовитесь…» а потом раз, обмяк и отрубился. Мы ему аптечку сразу же закатили, у него глаза вообще белыми сделались, и пульса не было. Тут уж Лесник оклемался, и мы вместе с ним завал над бункером разгребли и от прорыва, что багровел уже над самой головой, схоронились.
Звездочет тяжело опустился на место:
– Ты не держи зла Тунгус, я не со зла. Просто воспоминания.
– Да чего уж там, разве я не понимаю. Раз надо, значит надо. Но как увидел тебя без памяти, думаю все, надо звать бородатого.
– Какого бородатого? – спросил Лист, впервые вмешавшись в разговор.
– А ты что, про бородатого Осипа, что ли не знаешь? – покосился на него Мура.