– Уважаемая Татьяна, – решила я взять быка за рога, – мне не хотелось бы обсуждать методы других коллег. Поэтому коснусь этого вопроса вскользь. Скажите, а вам хотелось бы увидеть рассказ о вашей проблеме, растиражированный в Интернете, а?
Качает головой. Ну что ж, хоть на этом сошлись.
– Вот и мне бы не хотелось. А некоторые люди, увидев историю о себе, пришли бы в ярость. Вы знаете, что истории болезней пациентов строго запрещено предавать гласности? Засудить могут. Законы о личной информации еще никто не отменял. А посему прихожу к единственно логичному в этой ситуации выводу, что все эти рассказы в Интернете, ну, или большинство их, просто-напросто… враки.
Девочка задумывается. Ох уж это современное поколение. Интернету больше матери родной верят. Впрочем, их дедушки и бабушки точно так же верят телевизору и радио. Видно, человеку нужна какая-то точка опоры для веры, что-то непреложное, незыблемое, пусть даже условно, на чем он будет строить дальше свое мироздание.
– Но вы же пришли ко мне, – доверительно заглядываю ей в глаза. – Поэтому расскажите мне о своей проблеме. Если я решу, что помочь вам не в силах, то так прямо и скажу. И денег не возьму.
Видно, как девочка начинает расслабляться.
– А вы правда сможете помочь?
Развожу руками. Мне что, еще расписку кровью дать? Девочка моя, если бы я могла людям хоть в одном из ста случаев помочь, то скакала бы от радости до потолка. Какие же они еще наивные в этом возрасте!
– А вы расскажите, там и посмотрим.
Девочка тоскливо оглядывается по углам. Видно, ее что-то явно мучает. Надеюсь, что не приворот на прыщавого парня из соседнего класса пришла просить.
– Ладно, чего там, – Таня машет рукой. – Я не очень верю, что вы мне поможете. Вангую, что дохлый номер. Это я от безнадеги к вам пришла.
– Понимаю, – качаю головой. – На безрыбье и рак рыба. Но ты все-таки попробуй. Вдруг получится.
Таня облизывает губы и смотрит на меня. Боже, какие грустные глаза! Что у этого ребенка случилось? Если родители обижают, то контору закрою и тут же в полицию пойду. Сама через это прошла и поклялась себе, что ни за что равнодушно не пройду мимо ребенка, которого обижают в семье. С деньгами явно проблем нет. Видна дорогая модная одежда, сумка, стильная прическа. Правда, так и хочется сказать этой дурехе, что сейчас волосы в разные цвета красит и портит, а потом, лет через двадцать, губы кусать будет, что испортила такую красоту: до чего густые и шелковистые. Ну да ладно, если уж родители не могут отговорить, то куда мне соваться со своим рылом да в калашный ряд.