Но друзья хотя бы деликатно молчат. Все, кроме Ани. У нее язык как помело. Слушать ее ахи, вздохи и советы… Нет уж, увольте!
– Ты постарайся, – говорит Максим. – Отдыхать тоже надо. Все наши соберутся. Пиво, шашлыки. Будет весело.
– Будете вспоминать свое спортивное детство?
– Наверное. Тебе скучно слушать?
– Ни капли! Сколько вы все уже знакомы?
– Да лет двадцать. С пятого класса, когда пришли в лыжную секцию.
– С ума сойти…
А мы с Максимом знакомы… Сколько? Четыре с половиной года. Тоже немало. Но с его друзьями я конкурировать не могу. Да и не нужно!
Они мне всегда нравились. И сейчас нравятся. Просто я не люблю, когда меня жалеют.
А сегодня у нас с Максимом получился замечательный ужин. Реально – как раньше.
Я прохожу мимо зеркала в прихожей, и замечаю, что улыбаюсь. Застываю, смотрю на себя. В последнее время улыбка на моем лице появляется нечасто…
Может, зря?
Все будет хорошо. Мы найдем выход из этой ситуации. Есть разные варианты.
Я наклоняюсь, чтобы поднять упавший шарф мужа. Вешаю его. И вдруг вижу длинный темный волос на светло-серой ткани шарфа.
Слегка волнистый. Раза в три длиннее, чем у меня. Очевидно, женский…
Вероника
Я полночи не сомкнула глаз.
Пыталась убедить себя, что волос – это просто случайность, которая ничего не значит. Но никакие аргументы и доводы не могли меня успокоить.
Чувствуя себя абсолютно чокнутой маньячкой, я два раз за ночь ходила смотреть на этот волос.
Я положила его в нижний ящик шкафчика в ванной. На белом фоне его черный цвет выглядел особенно зловещим. В какой-то момент мне даже показалось, что он извивается, как ядовитая змея…
Насмотревшись на волос, я долго пялилась в зеракло. И думала: а ведь я постарела за последний год. Возле глаз появились мелкие морщинки, уголки губ поникли… И еще – я похудела.
Подруги говорят, что я выгляжу, как модель. А мне кажется, что я – как высохшее бесплодное дерево.
Как бы я хотела забеременеть и набрать килограмм двадцать! И пофиг, если они потом не уйдут. Растяжки после родов – это моя заветная мечта. А мешки под глазами от бессонных ночей у кроватки малыша – это то, чего я хочу больше всего на свете!
Но мне не дано.
Моя судьба – одиночество. Без ребенка. И, скорее всего, без мужа…
* * *
Я точно рехнулась! К такому выводу я пришла утром. На несвежую, но все же относительно бодрую голову.