* * *
– Ефросиния, да проснись же ты, наконец! – я с силой трясла ее за плечо. Ноль внимания.
– А? Что? Где я? – вот этого еще не хватало. Впервые встречаю человека, который так сильно пьянеет, от одного глотка.
– Ты! А ну-ка живо встала, и двигаем отсюда. На улице все спокойно, разбойнички наши спят. Самое время делать ноги.
– Зачем их делать? У меня свои есть!? Или… ик… уже нету? – она посмотрела на свои ноги бессмысленным взглядом, потом еще раз икнув, засмеялась, поднимая то одну, то другую вверх, – вот они, смотри, на месте… ик… мои. Собственные!
– Твои, твои. Вот теперь давай этими собственными двигай на воздух. Черт, жаль, тут нет душа, я бы тебе устроила «мокрую»!
Наверное, слово «душ» на нее произвело впечатление, так как хоть и пошатываясь, но она все-таки встала на ноги. Посмотрела на мирно спящую Машу, потом на меня, затем снова на нее и тихо произнесла:
– Мне нельзя так больше пить. Уже в глазах двоится. Хи-хи-хи.
– Что за чушь. Может, еще и меня не узнаешь?
– Почему же… ик… узнаю, ты колдунья, которая может превратить меня в танк и бронеспортер…
– Бронетранспортер… Тьфу ты, черт, вот привязалась, сказала же, что ничего этого делать не умею. Ты б меня еще ведьмой назвала.
– Ведьма?! Ты!!!
– Да не ори, твоим голосом и пьяного поднять можно! А нам нужно тихо и без неприятностей удалиться.
– Значит, и превращать не будешь? – голос прозвучал как-то разочарованно.
– Вот если не спустишься, то превращу в… в… не знаю во что, но у меня извращенная фантазия, так и знай.
Фрося в знак согласия кивнула головой, от чего чуть не упала. Тут только мне в голову пришла мысль: а как же она будет спускаться с дерева. В таком состоянии и шею свернуть не составит проблем. Но, как говориться: «Пьяному и море по колено». Она в два прыжка очутилась на земле. Разрумяненная, растрепанная, но вполне довольная собой. Мой спуск был немного дольше, так как я лет с пяти не лазаю по деревьям. Отвыкла. Да еще и этот мерзкий сарафан все время мешается. И, как результат, руки немного ободраны, волосы, выбившиеся из косы, торчат в разные стороны, но, главное живая и невредимая стою на твердой почве.
– Ну, что, горемычная, пошли, что ли?
– А куда?
– Уже забыла? К твоей тете, живет она в Большом городе, который где находится, мы понятия не имеем.
– А, ну ежели туда, тогда пошли.