Змей можно не бояться. За руку никто не укусит. В сезоны дождей они все на земле. Их любимое время. Уж не знаю почему, но в сезон дождей они сплетаются в огромные клубки и спариваются. Один из них был со мной всю ночь рядом. Я специально выбрал их соседство, чтобы меньше было желающих хищников подойти ко мне. Заодно меньше шансов под их блаженное шипение заснуть самому.
Добравшись по лианам до ствола дерева, я оказался над землей не менее чем в десяти метрах. Тут же нашёл первую ловушку. При внимательном изучении, это оказалась вовсе не ловушка. Просто кто-то сбросил сверху обрывки верёвки и они запутались в ветвях. Трогать разумеется не стал. Джунгли учат с детства, ничего лишнего не трогать. Кто не усваивает этот простой урок, до второго десятка лет не доживает. Естественный отбор.
Когда я достиг высоты тридцать метров, из-за дождя и влажной испаряющейся дымки, не стало видно земли. Зато очертания башни стали чётче. Нос учуял неприятный и резкий запах табака. Но не свежего, а словно застоявшегося. Чем выше я поднимался, тем больше разнообразного мусора было на ветках. Тот кто здесь живёт, явно не заботится о чистоте окружающей среды. Значит хозяева башни неопрятны сами по себе и уровень их жизни соответствующий.
Ещё это значит у них низкий уровень самоорганизации, а это говорит и о низком уровне самоконтроля. Если у тебя низкий уровень самоконтроля, то долго в джунглях ты не проживёшь. Они съедят тебя раньше. У джунглей всё впорядке с самоконтролем и саморегуляцией. У природы, всегда идеальный баланс.
Спустя ещё двадцать метров, я совсем перестал видеть растительность внизу. Зато башня обрела такие резкие очертания наверху, что мне стал виден её широкий, округлый балкон. Над моей головой была тёмная прямоугольная площадка. Такие угловатые конструкции может сделать только человек. Вонь эта, опять же. Я стал лезть так осторожно, как только можно. На балконе никого нет, но это не значит что там никого нет из дозорных. Может весь этот мусор специально развесили, чтобы у меня пропала бдительность. Паранойя? Может быть, а может быть это такой ловкий приём. Но я на него не попадусь.
Держась ногами за толстый ствол одиноко висящей лианы, мои глаза оказались на одном уровне с площадкой. Я осторожно выглянул через край. Под лиственным навесом, в полуметре от моих глаз, были две голые стопы. Одна почесала другую. Мужчина не менее тридцати лет. Как он ещё дожил то до такого возраста? Его истоптанные ботинки стояли рядом. Рядом с ними лежал огромный арбалет. Проснись он сейчас, за него ему лучше не хвататься. Пока он взведёт тетиву и направит его на меня, пройдёт так много времени, что лучше даже не пытаться. На поясе у него нож. Это меняет дело.